Неуловимый корсар

– Я написал письмо, – отрывисто и торопливо проговорил он, – и предложил английскому флоту собраться через два месяца у Золотого острова. За это время нам придется много поработать, чтобы обеспечить окончательный успех.

– Вы еще надеетесь достичь цели? – вскричали все разом.

– Да, я достигну ее… Вы будете счастливы.

Последние слова корсара прозвучали какой-то необъяснимой печалью. Он нахмурился, махнул рукой, как бы отгоняя неотвязную мысль, и снова заговорил командирским тоном:

– Сэр Робер, возьмите этот пакет. В нем вы найдете мои инструкции. Около острова Борнео мы соединимся в бухте Гайа, где находится британский стационер.

– Значит, вы нас оставляете?

– Без сомнения.

Маудлин, краснея, подошла к капитану.

– Это необходимо? – невнятно проговорила она.

Ресницы Джеймса дрогнули, в глазах промелькнуло какое-то странное выражение, но он быстро оправился и проговорил решительным тоном:

– Да, это необходимо. Корсар Триплекс должен появляться везде сразу, чтобы победить последние колебания адмиралтейства.

– Но…

Он перебил ее почти резко:

– Довольно, дайте мне завершить мое дело. Мое присутствие здесь бесполезно. Вы будете с вашей матерью и забудете о друге, с которым у вас связаны одни воспоминания о тяжелых днях.

Молодая девушка вспыхнула:

– Вы несправедливы, капитан. Я не давала вам повода упрекать меня в неблагодарности.

– Я не говорил ничего подобного…

– Изините! Разве это не неблагодарность – забыть человека, спасшего меня от смерти, и все время заботившегося обо мне…

– Преданного слуги, – с горькой улыбкой закончил за нее Джеймс Пак.

Но эта реплика произвела неожиданное действие. Маудлин сразу же улыбнулась, утихнув, и проговорила кротким и проникающим в душу голосом:

– Заботливость, преданность не нуждаются в определении. Помните одно, капитан: я и моя мать проникнуты к вам чувством беспредельной благодарности. Вы можете безнаказанно быть несправедливым, не от вас зависит изгнать ваш образ из наших сердец.

Джеймс не ответил ни слова. Глаза его блуждали, как у помешанного. Он низко поклонился и вышел из комнаты.

Шум его шагов вскоре утих. Все молчали.

Робер распечатал конверт и прочитал вслух:

– «Идти в Пуло-Танталам (Малакка), прибить карточку и отправляться к Борнео».

– Что за абракадабра? – вскричал Арман.

– Для тебя – да, но для меня это вполне ясно.

– Так объяснись.

– Я не могу, я должен повиноваться капитану, а от него я не получал полномочий давать какие-либо объяснения кому бы то ни было.

И чтобы прекратить дальнейшие расспросы со стороны чересчур любопытного кузена, Робер подошел к пианино и последовательно нажал несколько клавиш. Корпус судна слегка содрогнулся.

– Что это? – спросила Оретт.

– Мы плывем. Простите, кузина, я должен на минутку выйти. Мне нужно передать приказания экипажу. – И с этими словами он вышел из салона.

– Позвольте мне познакомить вас с вашим новым жилищем, – проговорила Маудлин, подходя к Лотии. – Не угодно ли вам посмотреть в окно?

– Простите, я не понимаю.

Маудлин указала на стекла, вделанные в стены салона.

– Я сейчас отодвину ставни, и вы увидите прохожих, – проговорила она, поворачивая рукоятку.

Ставни сейчас же отворились, и через стекла все увидели море, освещенное фосфорическим блеском фонаря. В этой полосе света, извиваясь, проносились причудливые фигуры каких-то невиданных рыб, испуганных необычайным светом.

– Но нас могут заметить с берега, – проговорил журналист.

– Никогда, – отвечала Маудлин. – Взгляните на манометр. В настоящую минуту мы находимся на глубине тридцати сажен, и прямо над нами нельзя ничего увидеть.

Все умолкли и внимательно смотрели на это новое, невиданное зрелище. Внимание Лотии вдруг привлекли какие-то темные силуэты, проносившиеся с необычайной скоростью в сторону, обратную движению корабля.

– Что это такое? – спросила она.

Арман даже вскочил с места.

– Рифы? Но ведь…

– Что с вами? – спросила Маудлин.

– Так, мне в голову пришло одно малоприятное соображение. Ведь фонарь освещает ограниченное пространство, и если мы налетим на утес…

Маудлин засмеялась жемчужным смехом.

– Не беспокойтесь, номер второй – этот корабль называется номер второй, первым номером командует мистер Джеймс – номер второй, говорю я, повинуется рулю с необычайной легкостью. В случае надобности он может вращаться вокруг своей оси, подобно волчку.

– Робер говорил, что наш корабль может идти со скоростью шестьдесят миль в час, или около ста десяти километров.

– Это совершенно верно.

– Но какая же сила необходима, чтобы развить подобную скорость?

– Сейчас скажу. Надо только припомнить несколько цифр, а у меня на них хорошая память. Дело вот в чем, – продолжала она, немного подумав. – Водоизмещение нашего корабля – тысяча восемьсот тонн. На поверхности воды, чтобы привести такую массу в движение с той скоростью, с которой мы сейчас плывем, нужно было бы по крайней мере две тысячи сил.

– И, следовательно, – заметил Лаваред, – иметь огромные, громоздкие машины.

– Вы правы. Но, будучи погруженным в воду, наш корабль обходится всего пятьюдесятью силами.