Неуловимый граф

Она стала подниматься по лестнице впереди него, указывая дорогу.

Гостиница была очень старая, и граф решил, что в ней не более двух-трех свободных комнат, которые сдаются постояльцам.

Хозяйка открыла дверь одной из них.

В маленькой спальне с низким потолком, на громадной, необыкновенно широкой кровати, высоко на пуховой перине лежала Калиста.

Рядом стоял какой-то мужчина в сюртуке - очевидно, доктор; ему помогала пожилая женщина в белом фартуке и чепце.

Врач считал пульс Калисты и даже не поднял головы, когда вошел граф.

- Это вы, мадам Бовэ? - спросил он. - Мне нужно поговорить с вами по поводу этой молодой дамы. Ей необходим заботливый уход и внимание.

- Именно это я и собираюсь ей обеспечить, мсье, - сказал граф. Врач взглянул на него.

- Это ваша жена, мсье? - поинтересовался он.

- Нет, мсье, моя невеста.

- В таком случае, вам надо получше заботиться о ней, - отрывисто произнес врач. - Из того, что мне стало известно о том, как она попала сюда, я сказал бы, что юной леди необыкновенно повезет, если болезнь ее окажется простой простудой и не перейдет в воспаление легких!

Глава 8

Калиста беспокойно пошевелилась и слегка застонала.

Граф тут же поднялся с кресла и подошел к постели.

Он увидел, что она все еще не пришла в сознание, лицо ее пылало. Он наклонился и, слегка прикоснувшись пальцами к ее лбу, почувствовал, что у нее сильный жар.

Врач объяснил ему, к чему он должен быть готовым.

- Сколько времени она пробудет без сознания, мсье? - спросил у него граф.

- Трудно сказать, милорд, - ответил доктор. - Надеюсь, что все обойдется и простуда не перейдет в пневмонию, однако в любом случае следует ожидать лихорадки.

- Мне бы хотелось найти опытную сиделку, одну или даже нескольких, озабоченно сказал граф.

Врач заколебался.

- Пожалуй, сегодня вечером мне не удастся выполнить вашу просьбу, милорд, - ответил он наконец, - но завтра я обязательно пришлю вам одну монахиню, необыкновенно опытную сиделку, лучшую из всех, кого я могу вам порекомендовать.

- Благодарю вас, сегодня я справлюсь сам, - сказал граф.

- Очень рад, - ответил доктор.

Он снабдил графа подробными указаниями, какие лекарства следует дать Калисте в случае, если она придет в себя. Затем, напоследок еще раз пощупав ее пульс, заметил:

- Мадемуазель молода, и организм, я полагаю, у нее крепкий. Думаю, что испытания, которые она перенесла, не скажутся на нем губительно.

- Остается только надеяться, что вы правы, мсье, - ответил граф.

- Все в руках Божьих, милорд, - бодро ответил доктор.

Трэвис просил, просто умолял графа позволить ему подежурить около Калисты.

- Вам необходим отдых, милорд, - убеждал он своего господина. - Вчера у вас был тяжелый день, и вы почти не спали ночью, когда мы плыли через Ла-Манш.

- Я прекрасно выспался, - возразил граф, - и предпочитаю сам ухаживать за мисс Чевингтон.

- Если вам понадобится моя помощь, милорд, позвоните, и я сразу приду.

- Я нисколько не сомневаюсь в этом, Трэвис, - ответил граф. - Спасибо тебе за все.

Камердинер помог ему раздеться и накинуть длинный роскошный халат, великолепие которого производило несколько странное впечатление в стенах маленькой, скромной гостиницы. Пройдя в спальню Калисты, граф проверил, приготовлено ли на ночь все, что может ему понадобиться, все ли у него под рукой.

Лекарства, прописанные доктором, выглядели не слишком аппетитно, но граф надеялся, что они окажутся весьма полезными.

На столике у кровати стоял свежеприготовленный лимонад на тот случай, если Калиста придет в себя и попросит пить; по настоянию графа хозяйка прислала только что сваренный, питательный бульон; его поставили в корзинку с сеном, чтобы он не остыл.

Граф прекрасно помнил, как голоден был Кентавр, когда девушка отослала лошадь в его конюшни, и он не сомневался, что она истратила все свои деньги, до единого пенни, прежде чем принять такое отчаянное решение и прийти на берег Серпентина.

Бульон, как сообщила хозяйка, был гораздо более питательный, чем полдюжины бифштексов, и, когда на кухне его сняли с плиты и поставили в корзинку с сеном, он еще кипел. Граф был уверен, что он еще не скоро остынет, не раньше, чем через несколько часов.

Калиста опять застонала и беспокойно задвигалась, разметавшись на подушках.

Она попыталась сбросить с себя одеяло, но граф бережно укрыл ее снова, зная, что тепло сейчас - самое главное для нее.

В небольшой спальне с низким потолком было довольно жарко, и ночь, к счастью, тоже стояла теплая.

После ухода врача граф побеседовал с Чарльзом Грином; от него он узнал, что ночью на той высоте, куда поднялся шар, было невероятно холодно.

Чарльз Грин и двое товарищей, летевших с ним, закутали девушку в теплые пледы, которые были у них с собой, а один из них даже отдал ей свой подбитый мехом шлем.

Граф от всей души поблагодарил воздухоплавателя; он понимал, что для аэронавтов Калиста была докучным бременем, лишней обузой, хотя Чарльз Грин иногда брал с собой в полет женщин.

Его собственная жена была опытным аэронавтом и сопровождала его почти во всех перелетах.