Неуловимый граф

Лорд Яксли со звоном поставил на стол свой бокал.

- Ты просто выводишь меня из себя, Озри! - воскликнул он. - Иногда я с тоской вспоминаю те времена, когда оба мы были еще юношами, страсти кипели в нас и для нас не существовало никаких авторитетов. Жизнь казалась нам веселым, удивительным приключением! Ты был тогда совсем другим. Что же случилось теперь?

- Как я только что сказал, с годами мы становимся старше, - заметил граф.

- Я не верю, что все дело в возрасте, - возразил лорд Яксли. - Думаю, ты просто пресыщен; жизнь слишком многим одарила тебя, все твои желания мгновенно исполняются, ты можешь иметь все, чего только пожелаешь, и это тебе наскучило, как еда на обильных обедах моего отца в Карлтон-Хаус. Отпив немного шампанского, он продолжал:

- Отец любил рассказывать, как однажды за обедом у него подали тридцать пять закусок и принц-регент съел столько, что потом едва мог подняться со стула!

- Возможно, у меня немало различных недостатков, - заметил граф, - но обжорство, по крайней мере, не входит в их число.

- Зато ты даешь себе другие поблажки, - заметил его друг, намекая на то, что ему известны некоторые слабости графа.

В это время кто-то подошел поздравить графа с победой, и разговор прервался.

Однако позднее, уже вечером, в роскошном, со вкусом обставленном загородном доме своего друга лорд Яксли снова перешел в нападение.

- Полагаю, ты понимаешь, Озри, - начал он, - что обидел немало своих друзей, так рано уехав с обеда, устроенного специально в твою честь?

- Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь заметил мое отсутствие, - ответил граф. Все они были слишком пьяны, для того чтобы считать присутствующих!

- Зато ты, прямо скажем, не в меру трезв и воздержан! - заметил лорд Яксли.

Он удобно откинулся в мягком кожаном кресле перед камином, где ярко пылали сухие поленья.

- Чего я действительно терпеть не могу, - возразил граф, - так это напиваться до бесчувствия, а в результате проспать и не увидеть утреннюю выездку; что может быть прекраснее зрелища, когда лошадей пускают галопом!

- Да ты просто ханжа! - воскликнул лорд Яксли.

- До сих пор мне казалось, что ты обвиняешь меня в том, что я слишком многое себе позволяю, даю себе какие-то поблажки, - усмехнулся граф.

- Это не относится к еде или к напиткам, - возразил лорд Яксли, - я говорил о другом.

- Ну, если речь идет не о вине, тогда, вероятно, о женщинах и наслаждениях, хотя я не совсем ясно себе представляю, с какой стати ты взялся читать мне лекции на эту тему.

- Я делаю это потому что ты мне небезразличен, я люблю тебя, - ответил лорд Яксли, - потому что мы друзья уже много лет, и мне невыносимо видеть, как с каждым годом тебя все больше одолевает скука и ты становишься равнодушным ко всему на свете.

- Кто тебе сказал, что я скучаю? - вскинул голову граф.

- Это очевидно, - ответил его друг. - Сегодня на скачках я наблюдал за тобой. Я не заметил в твоих глазах ни искорки радости или удовлетворения, когда Делос обошел лошадь Аркри. Это противоестественно, Озри, ты и сам должен это понимать.

Граф ничего не сказал. Он молча откинулся в своем глубоком удобном кресле, глядя на огонь.

- Что случилось? - спросил лорд Яксли уже совсем другим тоном. Женевьева?

- Положим.

- Ты собираешься жениться на ней?

- Почему ты так думаешь?

- В отличие от Аркри она демонстрирует свою любовь к тебе всеми возможными способами.

- Я никак не могу помешать ей казаться дурочкой перед всеми, - резко заметил граф, - однако, уверяю тебя, я, со своей стороны, никоим образом не поощрял ее и не давал никаких авансов.

- Она неплохо смотрелась бы в роли хозяйки твоего дома и, смею думать, была бы просто неотразима в фамильных бриллиантах Хелстонов.

С минуту граф ничего не отвечал, потом медленно произнес:

- Я не хочу жениться на Женевьеве. Лорд Яксли вздохнул с явным облегчением - Сказать по правде, Озри, я рад. Я не знал, насколько затронуто твое сердце, но Женевьева, без сомнения, очень быстро надоела бы тебе, точно так же, как и все ее бесчисленные очаровательные предшественницы, которых ты менял как перчатки. - Он засмеялся и добавил:

- Ты заметил, что она обычно садится так, чтобы виден был ее профиль? Как-то раз она мне призналась, что кто-то из ее поклонников, - не помню, кто именно, - сказал ей, что если бы Френсис Стюарт не послужила уже моделью для фигуры, олицетворяющей Великобританию, то на эту роль непременно должны были бы выбрать ее.

- Френсис Стюарт, если только память мне не изменяет, - заметил граф, и в голосе его прозвучали саркастические нотки, - отказала в своих милостях Карлу II, который был без ума от нее до тех пор, пока лицо ее не было обезображено оспой Лорд Яксли снова засмеялся:

- Никто, пожалуй, не подозревает Женевьеву в том, что она тебе отказала во имя добродетели. - Граф ничего не ответил, и лорд Яксли, помолчав немного, продолжал:

- Да ведь тебе, кажется, никто никогда и не отказывал, а, Озри? Я начинаю думать, что в этом-то все дело.

- Что ты имеешь в виду? - поинтересовался граф.