Неуловимый. Часть 1

Вот же, неугомонный. Он вроде как кайфует от такой свободы. Не, нафиг-нафиг это благородное воспитание. Вот тут точно свобода. Сам себе принадлежишь и делай, что хошь. Только не нравится это жуткое бесправие детей, ведь в рабство можно влететь влёт.

Скоро город и барон точно нас оденет в нормальную одежду, а, главное, обувку. У него жилка торгаша есть и он её совсем не стесняется, вон как умеет торговаться.

Опять попросил, пока разговаривали, ему фигурку какого-нибудь животного сделать. А чего мудрить? Чем собака не животное. Да и что Бобика, что Черныша с Явой, я и с закрытыми глазами в любой позе помню, а потому…

Довольный Шварц с моей очередной поделкой скрылся за идущими следом телегами, а я решил ещё немножко поспать. Раз я раненый, думаю, нас никто не потревожит.

Разбудили меня крики вокруг и женские стенания.

Барона рядом нет и спросить, что происходит, некого. Попа, по-видимому, тоже след простыл.

Но крики вокруг вроде бы только женские и детские, а звуков происходящего боя нет.

Так. Спокойно. Возможно, мы как раз в деревню въехали, и хозяин каравана жителей деревни на бабло ставит.

Пора мне и самому выбираться на свежий воздух. Под тентом хоть и тепло, но очень душно.

Оп-па! Яркое светило заставило прищуриться. Что тут у нас?

Ого! Очень похоже на то, что я прав. Караван сделал остановку на центральной улице большой деревеньки. Народа вокруг много: и мужиков собралось достаточно и пацанвы. Бабы где-то воют, неужели кого-то убили или собираются это сделать.

Я проморгался. Так, залезаем на верх груза телеги.

Нормальная толпа собралась. Наши наёмники все вооружены, впрочем, как и возничие и мужики переселенцы. А дальше шеренга пленников. Все на коленях стоят с руками, затянутыми кожаными ремнями, за спиной. Из такого положения так просто не вскочишь. Рядом с этим безмолвным строем прохаживается хозяин каравана, а с ним какой-то представительный старикан, похоже, по деньгам договариваются. И видно старейшина не стал отнекиваться, раз представителей власти привлекать никто не собирается. Конечно, ведь сам купец – бывший бандит и разбойник, и дружки его в караване тоже с опытом разбоя. И наш продуманный купчина видно быстро сумел объяснить перспективы этих заблудших молодых парней старейшине, и видно община выкупает жизни молодых оболтусов, загоняя последних долговыми выплатами практически в положение рабов. А нечего было…

Щадить и прощать никто никого не собирается. Нечего разбойничать!

Ну, вот и по рукам ударили. Сумма выкупа оговорена и караван спустя ещё, наверное, час стихийного рынка, неспешно двинулся вперёд. Купчина ничем не брезгует. Если есть деньги, то и товар достанем, и не волнует, что его потом ещё укладывать обратно нужно. А чем может оплатить деревня, хотя, видя довольные рожи хозяина каравана и его дружков, торговали хоть и недолго, но нормально по их понятиям.

О! Вот и барон бежит в нашу сторону. Увидел меня, помахал свободной рукой и с разбегу прыгнул ко мне наверх. Я только и успел поймать брошеный мне свёрток.

– Ты как всегда прав! Купец свои решения не меняет. Мол, отработали, получи еду. Мы, типа, поработали, спасая весь караван, а в оплату, ты смеяться будешь, краюха хлеба и сала шмат, который и в одиночку съешь и не заметишь. Эх, надо было молчать и не торопиться спасать караван, тебя бросая. Я так и сказал вслух помощнику купца. Тот только глазками сверкнул, но ничего в ответ не высказал.

– Скупой платит дважды! – пожав плечами ответил я. – Где там Поп, за вожжами вроде бы Ушер…

– А, Поп опять к своей кобылице направился. У неё фургон, вот, видно, и кувыркается там. Да и какая разница. Ушер потом его сменит. Обычная практика. Маркитантки, вообще, на ходу целое войско обслуживают иногда и ничего. И бабам выгода материальная, и солдатам какой-никакой отдых.

– А ты откуда знаешь такие подробности? – удивился я.

Барон хмыкнул

– Так я часто среди солдатни ещё малым крутился, а они никогда при мне не сдерживались. Вот и нахватался. В теории я всё знаю: и как баб валять, и как ухаживать за дамами, и убивал часто в своих мыслях. Многие уже давно жизнь отняли и не одну, а меня всё отец берёг. Младшенький ведь, хотя учили на всём серьёзе, а теперь, похоже, мне негласно разрешили взрослеть. – барон хитро глянул на меня. – Вот только кто ты такой, если меня с тобой направили в одной связке? Молчишь! Вот и я не знаю, хотя мне, если честно, всё равно кто ты, главное, что не оставляешь в беде и с тобой интересно. Давай порежем сальца, да с хлебушком. – он быстро спустился к нам под полог и из своей котомки достал сделанный мной нож.

Быстро покромсав сало, разрезал на две равных половинки хлеб. Так же быстро всё мы и уничтожили.

– Что по ухе? Ты вроде обещал.

– Если наш поводырь с нами не поделился и не забрал улов к своей бабе, то уха будет.

– Так ты проверь.

– Так я там спал и, знаешь, ничего я там не видел, куда улов клал. Похоже пусто. Может он переложил куда?

Я спустился вниз и заглянул под полог. Как и ожидалось, рыбы на месте не было. Вот же сволочь.

– М-дя! И что теперь? – кислая рожица барона мне ответом.