Неуловимое совершенство

– Я просто сказала, что любой на моем месте мог сделать то же самое.

Он остановил машину и посмотрел на нее так, что у нее по спине побежали мурашки.

– Нет, не уверен, что многие. Иногда, синьора Казорла, смотрю на тебя и думаю, почему я в тебя влюбился.

В горле у нее пересохло. Она откашлялась.

– Пилот ждет.

Его взгляд еще на мгновение задержался на ее лице. Рауль улыбнулся и покачал головой.

– Еще вина?

Натянув на лицо улыбку, Чарли вздохнула. В своих мыслях она была за тысячу миль отсюда.

Они сидели в ресторане уже целый час, а ее отец так и не появился. Телефон тоже не отвечал.

– Думаю, можно заказать ужин.

– Ты уверена?

Чарли не хотела смотреть на Рауля, видеть его сочувствие. Отец опаздывал на час. Для него это нормально. В детстве она могла ждать его целыми днями.

– Абсолютно. Как только мы сделаем заказ, он тут же появится, – сказала она с наигранной легкостью.

– Ну, разумеется.

Чарли залпом осушила бокал. Она уже взрослая и давно должна принимать отца таким, какой он есть: человеком относительной надежности. Тем не менее ожидание возвращало ее к маленькой девочке, прогуливающей школу из страха пропустить его случайный визит.

Он будет здесь.

Они заказали еду и еще вина. Ее телефон подал сигнал. Она знала, что это означает, еще до того, как прочла сообщение.

– Что-то помешало?

Чарли натянуто улыбнулась.

– Да. Что-то с машиной, какие-то странные звуки. Он думает, что небезопасно продолжать поездку.

Ей стоило поехать к нему самой, она так бы и сделала, если бы не провела целый день в Поко Рио. С тех пор как отец переехал в Коста-Дорадо, он ни разу не навестил ее сам. Они несколько раз договаривались встретиться, но каждый раз что-то мешало. Она даже купила ему машину, чтобы он не чувствовал себя оторванным от всего света. Лучше было бы договориться встретиться с ним в Барселоне, а не в Валенсии. Барселона все же гораздо ближе к нему.

– Жаль.

– Ничего. Значит, в другой раз.

В другой раз отец заставит ее ждать.

Она уже и так успела поволноваться, думая, что и Рауль опоздает к обеду. В среду он уехал в Бразилию и вернулся только сегодня днем. Две ночи тревоги и беспокойства.

Когда Чарли позволяла мыслям немного побродить, она слышала его слова: «Иногда, синьора Казорла, смотрю на тебя и понимаю, почему я в тебя влюбился». Она отшутилась тогда, но шутка обернулась катастрофой. Эти слова напугали ее.

Если он любит ее, почему так легко от нее отказался? А потом два года молчал. Он сделал из нее совершенную жену, но едва она отказалась дать ему то, чего он хотел, приказал убираться. Так же как и отец, вспоминавший о ней только тогда, когда нужны были деньги. Словно она дешевка, вещь, которую легко заменить.

Эти слова засели в памяти.

А потом Рауль уехал в Бразилию, страну красивых женщин, впервые оставив ее одну после их временного объединения. Лежа в огромной постели, Чарли вдруг почувствовала себя одиноко.

«Все это временно», – крутилось в голове бесконечным рефреном.

О боже, зачем он сказал это? Зачем употребил это слово?

Не сказал, что любит сейчас. Сказал, что любил тогда.

Да и тогда не любил, иначе не пытался изменить.

Словно желая бросить ему вызов, она перекатилась на середину постели.

Утром, после нескольких часов беспокойного сна Чарли проснулась на своей половине, сжимая подушку. Руки тянулись обнять его, когда после обеда он заехал за ней в Поко Рио. И еще больше захотелось его обнять, когда они по дороге заскочили посмотреть, как идет реконструкция.

– Хватит притворяться милым, – неожиданно бросила Чарли, едва сдерживая слезы. – Мы оба прекрасно знаем, что ему плевать на меня.

Рауль взял ее за руку. Она, к своему ужасу, заметила, что ее руки дрожат.

– Мой отец, пожалуй, единственный, кто недоволен, что мы снова вместе. С ним можно встретиться, только когда он знает, что тебя не будет рядом. Или если у него закончатся деньги.

Рауль не ответил, только смотрел на нее без гнева, с сочувствием.

Он с самого начала оценил Грэхема Хатчинсона. Чарли высвободила руку из его руки и подняла бокал.

– Ну, с днем рождения меня, да?

– Шарлотта.

– Не надо больше об этом. Это не первый мой день рождения, который он пропустил, и наверняка не последний.

Грэхем был только на двух.

– Шарлотта, это не твоя вина.

Она улыбнулась, опасаясь расплакаться.

– Я знаю.

Конечно, не ее вина, что она родилась женщиной. Если бы принадлежала к сильной половине человечества, отец наверняка проводил бы с ней больше времени. Как с ее братьями, например. Она это знала, просто не хватало духа принять правду.