Неукротимый шторм

Один из брахионов подошел ко мне и снял с меня пуховик. В панике, что они обнаружат третью призму, я сунула ее во внутренний карман – и как раз вовремя, потому что Тристан уже стоял передо мной. Его серые глаза внимательно изучали меня и мои эмоции.

– Хотел бы я тебе сказать, что у тебя нет причин бояться, Ари. – Он взял меня за руку. – Но не хочу тебе врать.

Он потащил меня за собой к черной колонне. Видеть ее прямо перед собой в реальности внушало еще больше страха, чем я когда-либо могла представить это в своем воображении. Языки пламени от огненных колец зловеще танцевали на ее гладких стенках.

– Возможно, вам захочется поприветствовать и других наших гостей. – Тристан неопределенным жестом махнул в сторону более высокой плиты, которая окружала гробницу Мары, как односторонняя трибуна. Там на коленях стояло восемь фигур, тела которых тоже сковывали «ледяные жилы». Я знала всех – кого-то лучше, кого-то хуже. Это были Немидес, Дариус, Янтис и прочие члены Верховного Совета. – Наверняка ведь вы задавались вопросом, куда они запропастились.

Некоторые брахионы засмеялись, а Люциан дико забился в своих тисках.

– Ты за это заплатишь.

– Правда? – Глаза Тристана полыхнули голубым огнем. Он сжал кулак, и «ледяная жила» на груди Люциана затянулась сильнее, пока он не вскрикнул от боли.

– Перестань! – резко потребовала я. Я с ума сходила от того, что никак не могла это прекратить. Без понятия, что делало эти новые «жилы» такими особенными, но боль, которую я помнила еще от их старой версии, была и так достаточно зверской. А я даже не была полноценным праймусом. Люциан, должно быть, испытывал невероятные мучения.

Тристан не обращал на меня внимания. Он просто стоял и смотрел, как мы оба страдали. Так долго, что меня заколотило от злости и отчаяния и у меня кончилось терпение.

– Прекрати, я сказала! – прокричала я и, несмотря на связанные руки, накинулась на него. Тристан отбил мои бесполезные удары и завалил меня на пол.

– Ты вообще не имеешь права здесь командовать, Ари! – заорал он. Тем не менее кулак он разжал, и крики Люциана затихли. После этого он схватил меня за завязанные в хвост волосы и на четвереньках поволок через кольцо огня, которое еще отделяло меня от гробницы Мары. – Единственное, что ты можешь, – это умереть.

Я рухнула прямо перед черной колонной. В памяти всплыло, что раньше в гладко отполированный постамент было вставлено три золотых обруча. Теперь же остался лишь один – последний.

– Немидес был очень любезен и уже сломал свою печать, – поделился со мной Тристан.

Мой взгляд дернулся в сторону отца Люциана. Обессиленный, он висел на своих оковах. Его сотрудничество явно не имело ничего общего с любезностью, скорее уж с пытками и обещаниями расправы.

– У тебя есть последнее желание? – насмешливо осведомился Тристан, доставая нож. Им он разрезал веревки у меня на запястьях, а вместе с ними и мои рукава.

Сильнее всего мне хотелось плюнуть ему в лицо и сказать, чтобы он катился в ад. Но что-то заставило меня передумать.

– Ты еще можешь все вернуть назад, Тристан, – сказала я вместо этого. В серых глазах сверкнула му`ка, но выражение его лица осталось жестким и непроницаемым. Он наклонился ко мне, прислонил меня спиной к колонне и приставил лезвие ножа к моему правому запястью. Казалось, он больше не хотел тратить время впустую.

– Такой возможности у меня нет уже давно, – пробормотал он и глубоко разрезал мне руку. Физическая боль была в разы меньше по сравнению с тем, что мне пришлось увидеть, во что превратился Тристан. Он повторил процедуру с моим левым запястьем и просто отошел от меня.

Значит, вот и все? Никакого замысловатого ритуала, никаких заклинаний и прочих фокусов-покусов? Меня не прикуют к пыточным установкам, не подвесят вверх ногами?

Я просто сидела, пока из моих ран ручейками вытекала кровь. Всего через пару секунд из нее образовались небольшие лужицы, которые медленно потекли к черной колонне. Судя по всему, камень внутри огненного круга был расположен под наклоном.

«Практично», – промелькнула у меня в голове совсем не вписывающаяся в ситуацию мысль.

Тристан вытащил свой мобильник и напечатал сообщение.

– Я держу свое слово. Брахионы уходят из лицея. Больше никто не пострадает благодаря твоей самоотверженной жертве.

Его сарказм отскочил от меня, потому что чувство облегчения было намного сильнее. Только что я спасла сотни жизней. Теперь надо было просто продержаться до тех пор, пока последний брахион не покинет школу.

Сердце продолжало толчками выгонять кровь из моего тела. При обычных обстоятельствах в таком случае положено вызывать «Скорую помощь», но в нашей ситуации смысл точно был не в этом. Потому я просто сидела, стараясь сдерживать свою возрастающую нервозность. Умирать – это одно, а спокойно за этим наблюдать и ничего не предпринимать – совсем другое. Не то чтобы я тут жаловалась, но кто бы мог подумать, что истечь кровью – это так ужасно долго?