Неукротимый маршал

— О, эта игрушка принадлежит Хайнсу. Я узнаю такой нож, где бы я его не увидел. Только Уэлкер так затачивает лезвие. Слышите, маршал?

Ал Уильяме посмотрел на Браннона.

— Я говорил вам, что могу поклясться в том, что видел убегавшего Хайнса, и теперь вот этот нож…

— Да, — ответил Браннон, — а что вы скажете о том, что Хайнс убил человека, удрал и оставил свой ножичек специально для того, чтобы мы его нашли?

— Господи, — воскликнул Ал, — да он вовсе не хотел делать этого. Уэлкер услышал мои шаги, я напугал его, и он дал стрекача, так и не успев вытащить нож…

— Уж если Чарли без усилий выдернул его из спины Тома, то убийца мог сделать это с такой же легкостью…

Ал сморщил лоб:

— Может быть. Но все равно, вы должны арестовать Хайнса. Это его нож, я сам его видел…

— Или вы заметили человека, который в темноте выглядел, как Хайнс…

— Я уверен, что это был он, — ответил Ал, — да еще Чарли подтвердил, что ножичек этот Хайнса. Да, я видел Уэлкера.

— Надеюсь. Тогда все упрощается для меня, но уж слишком все просто…

— Вы хотите сказать, что не арестуете Хайнса? — Ал произнес эту фразу с трудом, и руки его заметно дрожали.

— Я этого не говорил. Мы будем его искать. Как только отнесем тело в парикмахерскую. Все, что я хотел сказать, — уж больно все как-то просто получается.

— Хм, — голос Ала был холоден, как лед, — вы еще его не схватили. Может, он уже где-нибудь за тысячу миль отсюда.

Они оставили тело Тома в прихожей парикмахерской. Браннон закрыл нож, завернул его в бумагу и засунул в карман джинсов.

— Где мы начнем искать? — спросил Ал, когда они вышли на улицу.

— Хайнса?

— А кого же еще? — закричал Ал. — Разве вы не убедились, что именно Хайнс пришил старину Тома? Они ругались с тех пор, как Уэлкер вернулся в город. Этот окровавленный ножик тоже принадлежит Хайнсу. Я видел, как Уэлкер убегал. Так что же вам еще надо?

Браннон тяжело вздохнул.

— Я бы хотел узнать еще кое о чем…

— Что вам нужно узнать? У вас есть нож!

— Да, — Браннон посмотрел на темные окна второго этажа гостиницы, — все же Хайнсу не было нужды проделывать весь этот длинный путь для того, чтобы убить местного пьяницу.

Ал выглядел озадаченным:

— Может быть, Хайнс вернулся и не для этого. Может быть, ему пришлось убрать Тома из-за чего-нибудь случившегося между ними.

— Да, — Браннон поднимался по ступенькам к веранде, — именно это я и хочу разузнать. Что же заставило Хайнса убить единственного друга, который был у него во всем городе?

— А зачем мы пришли сюда, маршал? — спросил Ал.

— Мы ищем Хайнса, не так ли?

— Да что с вами, Курт? Вы бредите? Уж не думаете ли вы, что Хайнс пришил человека, а затем вернулся в отель и преспокойненько ожидает нашего прихода?

— Логично, но уж коль мы пришли сюда, то не мешает проверить гостиницу. Если его здесь нет, то мы продолжим наши поиски где-нибудь в другом месте.

Ночной клерк дремал за стойкой. Они решили его не беспокоить. Поднявшись по лестнице, подошли к двери комнаты 213. Браннон постучал, за его спиной стоял, затаив дыхание, Ал Уильяме с револьвером в руке. Браннон постучал еще раз и, приблизив губы к уху Уильямса, прошептал: — Там кто-то есть.

Вдруг они услышали скрип кровати и затем голос Хайнса:

— Одну минуту, погодите. Что вы хотите?

Дверь слегка приоткрылась, и в щель они увидели растрепанные волосы Хайнса и его помятое лицо:

— Чего тебе, законник?

— Лучше открой дверь, Хайнс. Включи свет, нам нужно поговорить.

— Подождешь до утра, «шериф».

Он отступил назад и хотел было захлопнуть дверь, но Браннон успел быстро вставить сапог в щель, а другой ногой сильно ударил в дверь. Она широко распахнулась, и Браннон увидел Хайнса, освещенного светом из коридора.

Уэлкер злобно прошептал:

— Ты не имеешь права вламываться ко мне в комнату таким образом, законник!

Его руки, напоминающие когти, потянулись к горлу Браннона. Но он больно ударился о ствол револьвера маршала, который тот поднял, обороняясь от Уэлкера. Хайнс завизжал и отшатнулся назад. Браннон заскочил за ним в комнату и, повернув голову к Уильямсу, кивком предложил тому войти.

— Я говорил тебе, что хочу с тобой поговорить, Хайнс. Будь так любезен, успокойся и давай разговаривать мирно.

Хайнс стоял, почти не дыша, и в безмолвии наблюдал за маршалом. Уильяме зажег лампу. Постель была помята, рубашка Хайнса висела на спинке стула, а брюки валялись на полу.

Браннон взглянул на Уэлкера.

— Ты можешь заработать себе кучу неприятностей, Хайнс.

Хайнс усмехнулся, потирая подбородок:

— О, без этих неприятностей мне бы казалось, что я вообще нахожусь в другом городе. Итак, что ты хочешь, «шериф»?

Браннон вытащил из кармана нож, завернутый в бумагу, медленно развернул, затем открыл окровавленное лезвие и положил нож на стол.

— Это твоя игрушка, Хайнс?

Хайнс молчал, глядя на нож, а затем ответил:

— Ну, да. Это мой нож. Или был…

— Был? — спросил Браннон. — Ты что, отдал его кому-то? Кому же?

— Это мой нож.

— Тебе бы лучше повнимательнее отнестись к этому делу. Я предупреждаю тебя — все, что ты здесь скажешь, может быть использовано против тебя. Если ты отдал этот нож или потерял его, лучше прекрати умничать и скажи мне.