Неукротимое желание

Небеса расчертила молния, прожигая плоть ладони Лиона, посылая силу и энергию в его тело, будто омывая горячим маслом. Мощь. Сила. Лион подумал о своей второй ипостаси и, наконец, перекинулся в животное. Когда он изменился, ожесточенная радость наполнила его.

Остальные подались назад, окружая его, когда он поднял львиную голову с густой гривой к усеянному звездами холсту и издал глубокий, грохочущий рев. Чертовски хорошо, что мистический круг вокруг них поглощал все звуки и не давал посторонним видеть их, иначе пришлось бы иметь дело со службой по отлову животных округа Фэрвакс.

Лион вышагивал по узкому кругу, упиваясь порывом силы, протекающей по нему, и искал во всех направлениях при помощи звериных инстинктов. Обыскивая десятки, дюжины и сотни миль.

В его разуме вспыхнула искорка, формируя связь, которую нельзя было разорвать. Облегчение затопило сознание Лиона.

Он нашел ее.

Задрав нос по ветру, он издал очередной свирепый рев и перекинулся обратно в человека. Лиона окружали его воины, наблюдая пылающими звериной дикостью глазами. Они смогут перекинуться в своих животных, как только их Радиан вознесется.

– Ты ее нашел? – спросил Вайпер.

Лион схватил джинсы и натянул их, пока знания его зверя текли прямо к нему в голову.

– Запад. За Голубым Хребтом и Миссисипи.

Вайпер хмыкнул.

– Как она туда забрела?

– Хрен его знает.

– Возьмешь кого-нибудь с собой? – спросил Тай.

– Нет. – Лион мотнул головой. – Пойду один.

Вайпер нахмурился.

– Интересно, а она вообще в курсе, что значит эта метка.

Джаг отвратительно рассмеялся.

– Если нет, для нашей малышки-радиана будет адский сюрприз.

На этот раз Лион был с ним согласен.

***

Кари МакАлистер вышагивала по синей в цветочек спальне своей матери, по окнам которой хлестал дождь. Душу ее терзали разочарование и печаль.

– Кари, дорогая. – Невнятные слова ее мамы, вышедшей из очередного коматозного сна, были пропитаны болью. – Почему бы тебе не нанять сиделку? – Ежедневный вопрос.

– Никакой сиделки, мам. – Сердце Кари сжалось при взгляде в наполненные болью глаза мамы. Лежа на огромных, с белым кружевом, подушках, мама выглядела на двадцать лет старше, чем несколько месяцев назад.

Ее когда-то пухлые щеки впали, превратившись в озера кожи бледно-серого оттенка.

Врачи хотели удалить опухоль левого легкого, но во время операции не смогли сделать ничего, кроме как зашить маму обратно и отправить ее домой умирать. Они дали ей несколько недель, может, месяц. С тех пор прошло две недели.

Жизнь Кари словно поделилась на до и после.

– Но твоя работа, милая. Ты ее потеряешь.

Кари сжала худую руку мамы.

– Все хорошо, мам. Я нашла себе замену, пока не смогу вернуться.

Если она вернется туда. Девять лет, сразу после окончания средней школы, она была довольна своей жизнью в малюсеньком городке Спирсвиль, штата Миссури, живя с мамой в старом фермерском домике и преподавая дошкольникам в подвале местной церкви.

Может, ее жизнь и не была такой уж захватывающей, но мама просила остаться с ней, и Кари была рада. Даже счастлива.

Пока не настал тот день, три месяца назад, спустя два дня после Рождества, Кари проснулась, словно разочарованный комок нервов, будто ночью на нее обрушилось обострение хронического ПМС. Внезапно все начало раздражать. Ее парень, друзья, жизнь, даже ее ученики. У Кари возникло ощущение, что ей что-то нужно, но что именно она понятия не имела.

Она лишь знала, что смерть мамы не входила в это желание.

Мама сжала руку Кари, хватка стала слабее, чем вчера.

– Я хочу, чтобы ты развлекалась, дорогая. Не смотри, как я умираю.

Развлекалась. Будто она могла чем-нибудь наслаждаться при таких обстоятельствах. Кари поцеловала маму в щеку.

– Я люблю тебя, мам. Я именно там, где и хочу быть. – Пока что.

Мама – единственная семья, которая когда-либо была у Кари, и рак убивал их обеих. Если бы она могла поделиться с ней своим отменным здоровьем. Кари никогда не болела. А ее мама умирала.

Она поднялась, не в силах сидеть здесь еще хоть минуту.

– Пойду разогрею суп и сделаю черничных кексов. После ужина можем посмотреть какой-нибудь фильм. Как на это смотришь?

– С удовольствием.

Выходя из комнаты, Кари включила стоящий на комоде телевизор, где передавали местные новости. Обернувшись, она увидела, как печальную улыбку мамы сменяет гримаса боли.

Так не честно. Она слегка стукнула кулаком по синей стене, спускаясь по лестнице. Мама этого не заслужила. Она этого не заслужила.

Кари сморгнула пелену влаги, внезапно затуманившую глаза. Через несколько недель она останется одна. Осиротевшей.

Можно ли ее считать сиротой в двадцать семь?

Пока Кари была наверху, солнце успело зайти, и первый этаж старенького дома уже был погружен в сумрак. Но Кари родилась и выросла здесь, поэтому могла ходить по дому вслепую.

Она скользнула в темную кухню и замерла.

На фоне серого света, проникающего из заднего окна, внутри дома вырисовывалась темная мужская фигура.

Сердце Кари подпрыгнуло к горлу, живот скрутило под натиском страха, даже когда логика твердила: это всего лишь сосед.