Неукротимая любовь

Маркиз с грохотом поставил свой бокал на стол.

— Я уже говорил вам, Фортуна, — резко бросил он. — Я не намерен обсуждать этот вопрос. Вы должны быть готовы к двум часам, и я отвезу вас в Мерил-Хаус.

Произнеся это, он вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Фортуна слушала, как его шаги удаляются, и поняла, что он уходит из дому. Когда звук шагов смолк, она медленно опустилась на колени перед любимым креслом маркиза и положила на него свою голову.

Глава 11

Когда через три часа маркиз вернулся на площадь Беркли, он увидел, что у дверей Тейн-Хауса стоит его ландо.

На дверях экипажа красовался его герб, а серебряные лампы, ручки и детали упряжи были отполированы до блеска. Ждавшие маркиза кучера в ярких ливреях являли собой живописное зрелище.

Пару гнедых, впряженных в ландо, маркиз купил три месяца назад на аукционе, заплатив за них более тысячи фунтов. Однако лошади, на которых сидели сопровождавшие экипаж всадники в белых париках и бархатных фуражках, были еще более благородных кровей.

Не было сомнения, что маркиз намеревался отвезти Фортуну в Мерил-Хаус с полагающейся для такого случая пышностью, но, когда он выходил из фаэтона, его лицо было мрачным, а взгляд — жестким.

Войдя в дом, он нетерпеливо произнес:

— Сообщите ее светлости, что я жду ее.

На мгновение воцарилось молчание, но потом Клеменс, подойдя поближе к маркизу, тихо произнес:

— Ее светлости нет дома, милорд.

— Нет дома? — переспросил маркиз. — Но ведь уже третий час.

— Миссис Денверс все объяснит вашей светлости, — извиняющимся тоном произнес Клеменс.

Он ждал, что маркиз прикажет позвать экономку сюда. Но, подумав немного, маркиз с потемневшим лицом принялся подниматься по лестнице, где на площадке третьего этажа стояла миссис Денверс.

— Что за ерунда, миссис Денверс? — резким тоном спросил маркиз. — Я велел ее светлости быть готовой к двум часам. Сообщите ей, что я жду и что мы уезжаем сейчас же.

— Вы не поняли, милорд, — ответила миссис Денверс. — Ее светлость ушла навсегда, в этом-то все и несчастье.

— Но она не могла этого сделать, — произнес маркиз растерянно. Его лицо при этом страшно побледнело. — Это же невозможно!

— Я что-то не до конца понимаю, — сказала миссис Денверс. — Если ваша светлость объяснит мне…

И, не дожидаясь ответа маркиза, она направилась в комнату Фортуны. Спальня девушки была залита солнцем, а на столе стояли цветы.

— Посмотрите, милорд, вот в этом платье ее светлость ходила сегодня, — сказала миссис Денверс, показывая на стул, — но если она оставила его здесь, в чем же она ушла, ведь все ее платья, все до одного, висят в шкафу.

Говоря это, она открыла дверцу гардероба, и у маркиза зарябило в глазах от мелькания цветов и фасонов.

— Неужели вы думаете… — начал было он неуверенно.

— Нет, милорд, на этот раз ее никто не увез, я в этом уверена. Никто не мог пробраться в дом незамеченным. Мисс Фор… то есть ее светлость, по-видимому, ушла сама.

Маркиз ничего не сказал. Миссис Денверс, помолчав секунду, продолжала:

— Клянусь вам, милорд, что вся одежда на месте. Уж я-то знаю — мне столько раз приходилось заглядывать в этот шкаф.

И тут миссис Денверс вскрикнула:

— Я догадалась, милорд!

Она быстро пересекла комнату, выдвинула ящик комода и заглянула в него.

— Да, его нет! Так вот что надела ее светлость!

— О чем это вы? — спросил маркиз, хотя уже и сам знал ответ.

— О черном платье, в котором она вернулась вместе с вами из Франции. Я положила его сюда вместе с вуалью и апостольником.

Ее глаза встретились с глазами маркиза, и в них он прочитал мольбу.

— Не волнуйтесь, миссис Денверс, — тихо произнес маркиз. — Я догоню ее. Вы, случайно, не знаете, когда от гостиницы «Белый бык» на Пикадилли отправляется дуврский дилижанс?

— Один уходит рано утром, милорд, а другой — через полчаса после полудня.

— На этом она и поедет, — заявил маркиз. — Уложите одежду ее светлости — я забыл сказать об этом вам утром — и приготовьте ее к отправке в Мерил-Хаус.

— Догоните ее, милорд, не дайте ей вернуться назад в монастырь, — взмолилась миссис Денверс. — Нельзя допустить, чтобы такое милое юное создание оказалось на всю жизнь запертым в стенах обители. Ведь это же противно самой природе вещей!

Он повернулся и быстро сбежал по лестнице.

— Отошлите ландо, — велел он Клеменсу, — и заложите фаэтон и самых быстрых лошадей. Когда я уеду, отправляйтесь в Мерил-Хаус и передайте его светлости герцогу Экрингтону мое послание.

Он замолчал, нахмурив брови.

— Какое послание, милорд? — спросил Клеменс.

— Сообщите его светлости, — медленно, словно подбирая слова, проговорил маркиз, — что в связи с непредвиденными обстоятельствами я не смог выполнить обещание, данное его светлости сегодня утром. Скажите ему, что я уехал по делам и буду в Мерил-Парке вечером. Понятно? Доложите мне, когда будет готов фаэтон, — велел маркиз и удалился в библиотеку.

Он стоял, глядя на фонтан в саду, пока ему не сказали, что экипаж подан.

Маркиз запрыгнул на сиденье кучера, схватил вожжи и погнал фаэтон по площади с такой скоростью, что старый Эбби, наблюдавший за ним, только покачал головой.