Неукротимая Анжелика

От древнего Крита, где решил поселиться Минотавр, от страшного лабиринта теперь осталась только Кандия, город, исполненный суеты и беспорядка, современный лабиринт, в котором заблудились и перемешались все расы, гордиев узел трех материков, Азии, Африки и Европы, от которых она находилась примерно на равном расстоянии. Только турок там почему-то не было видно. Когда пиратские фрегаты подняли зеленый с белым флаг герцога Тосканского, на форте взметнулось красное с белым полумесяцем оттоманское знамя, и на этом все формальности кончились.

На рейде и вдоль набережной покачивалось на якоре десятка два галер и военных судов, несколько сот барок и парусников. Анжелика обратила внимание на нарядный галиот с десятком начищенных до блеска пушек.

— Это не французская галера? — спросила она с надеждой.

Стоявший рядом Савари мельком взглянул на корабль.

— Нет, это мальтийская галера. Видите: флаг красный с белым крестом. Флот Мальты один из самых сильных в Средиземноморье. Христовы рыцари очень богаты. А вообще, чего вы ждете от французов в Кандии, раз вы пленница?..

И он стал объяснять, что Кандия, кому бы она ни принадлежала — грекам, французам, венецианцам или туркам, — оставалась и останется тем, чем была в течение веков, — прибежищем пиратов-христиан, как Александретта — прибежищем оттоманских пиратов, а Алжир — берберских. Все, кто бороздили моря под любыми флагами, — Тосканы, Неаполя, Мальты, Сицилии, Португалии, с командой из наихудших представителей христианского общества у себя на борту, рано или поздно являлись на рынки Кандии, — надо было лишь заплатить турецким властям пошлину.

Анжелика разглядывала товары, выложенные на набережных и на баржах; там были, конечно, ткани, рыба, бочонки с оливковым маслом, груды арбузов и дынь, но всего этого было не так уж много, гораздо меньше, чем полагалось бы в торговом порту.

— Тут больше всего военных кораблей. Зачем они здесь?

— А зачем мы с вами здесь? — У Савари блеснули глаза. — Видите: у большинства кораблей люки закрыты. Торговые суда, везущие обычные товары, всегда открывают вход в трюмы, войдя в порт. Видите усиленную стражу на мостиках? Что они сторожат там? Самый дорогой товар.

Анжелика не сдержала дрожи.

— Рабы? Это все торговцы рабами?..

Савари не ответил, потому что как раз в эту минуту к борту «Гермеса» подошел довольно жалкий каик, на корме которого сидел европеец в потертой одежде и шляпе с общипанным плюмажем, с маленьким — не больше носового платка — флажком в руках. На флажке были золотые лилии на серебряном фоне.

— Француз! — воскликнула Анжелика, продолжавшая, несмотря на все саркастические замечания ученого, надеяться на помощь соотечественников.

Пассажир каика услышал ее, слегка поклонился и крикнул:

— Есть Эскренвиль на борту?

Так как никто не отвечал, он уцепился за веревочную лестницу и поднялся на борт. Несколько матросов, стоявших на вахте, то есть развлекавшихся игрой в карты и щелканьем семечек, небрежно отвечали, что начальник где-то в порту. В это время из каюты вышла Эллида, приветливо улыбнулась растерянному посетителю и тихо сказала Анжелике:

— Это господин Роша, французский консул. Не поговоришь ли ты с ним? Может быть, он тебе поможет… Я пойду принесу вам французского вина.

— Теперь вспоминаю. Господин Роша! Да ведь это имя того, кто занимает принадлежащую мне должность в Кандии! Может быть, он что-то сделает…

Господин Роша разглядел, что перед ним не молодой человек, а женщина, и решился подойти.

— Я вижу, моему старому приятелю и коллеге Эскренвилю по-прежнему везет. Разрешите мне представиться вам, прекрасная путешественница. Роша, консул французского короля в Кандии.

— А я маркиза дю Плесси-Белльер, которой принадлежит место консула французского короля в Кандии.

На физиономии Роша сменялись выражения недоумения, недоверия, потом опасения и подозрения.

— Разве вы не слышали, что я приобрела эту должность? — мягко спросила Анжелика.

— Слышал, разумеется, сударыня, но я удивлен. Если вы действительно маркиза дю Плесси-Белльер, что могло побудить вас забраться сюда? Я бы хотел удостовериться в вашей личности.

— Придется вам удовлетвориться моим словом. Ваш «коллега», маркиз д'Эскренвиль, ограбил меня, захватил в плен и забрал все мои бумаги, в том числе и ту, что удостоверяла принадлежность мне этой должности…

— Понимаю, — пробормотал незадачливый дипломат, бросая бесцеремонный взгляд на Анжелику и старого Савари. — Вы, так сказать, вынужденные гости моего доброго приятеля д'Эскренвиля?

— Да, а мэтр Савари, которого вы видите перед собой, мой управляющий и советник.

Савари тут же вступил в свою роль:

— Не будем терять времени. Сударь, мы предлагаем вам дельце, которое принесет вам сто ливров.

Роша пробормотал, что не видит, откуда у пленных…

— Эти пленные будут в состоянии заплатить вам через три дня сто ливров, если вы сейчас окажете им некоторую помощь.