Неуязвимых не существует

Собственно, эта база была секретной игрушкой Джарвинова, и он мог рассчитывать, что тут сработают только его команды. Именно отсюда сбили ракетоплан, на котором несчастный Джин пытался добраться до своего Харькова. Я вычитал ее статус и местонахождение в сознании Нетопыря, когда вылавливал информацию, которая могла мне пригодиться. Раньше, до того как я стал прокачивать образы Нетопыря через себя, я об этой базе не знал: или она была слишком свежим приобретением Гегулена, или настолько засекреченным, что покушаться с моими прежними полномочиями на информацию о ней было немыслимо. Но теперь я о ней знал и собирался использовать, вот только забыл имя командира. Такое бывает, особенно от ментальных перегрузок, а я устал от «перетеканий», да и раны вдруг разболелись, хотя я замазал их новенькой синтетической кожей из тюбика, который нашелся в аптечке этого мобиля.

Когда я кончил говорить, командир вспотел и разозлился. Но вспотел все-таки больше, и потому я знал, что в итоге добьюсь того, что мне нужно.

– Но как же вы, господин комиссар, будете...

– Для вас – господин комиссар по особым поручениям. Прошу обращаться ко мне вежливо. – Сам я, конечно, даже не присовокупил звание этого ракетчика за столом. Подавлять противника – так основательно.

– Я не понимаю, как работа моих операторов на пусковой установке теперь, спустя сутки, может способствовать расследованию, которое вы ведете?

– Полагаю, я лучше знаю, как и что тут разузнавать.

– Но меня никто не поставил в известность о вашем визите.

– К тому же я лучше знаю, о чем ставить вас в известность, а о чем – не обязательно, – безжалостно продолжил я.

– Но ведь там другая смена операторов, они ничего не знают.

Я сделал вид, что зверею.

– Хватит, наконец! Занимайтесь своими ракетами. А спецоперации оставьте специалистам. – Я посмотрел в окошко. Крохотный плац, три ничем не примечательных бетонных домика. Один из них – вход в подземный командный пункт, второй маскирует пусковую установку. Третий служит убежищем для наземного персонала на случай атаки. Я сделал вид, что успокоился. – Послушай, следствие ведется в высшей степени негласно. Я даже прикатил в одиночку, без горилл, а ты... В общем, так, эта смена расскажет даже точнее, что делали твои стрелки по ракетоплану, потому что не заинтересованы. Ясно?

– Я полагал, что вы расспрашиваете только свидетелей.

– Эти тоже знают достаточно. Они ведь просматривали документы, видели пленки, распечатки, могут все повторить в точности. Только, как уже сказал, незаинтересованно.

– Хорошо, – командир сел, оказалось, он так и простоял во время всего разговора. – Мне вас провожать?

– Нет.

– Допуски?..

– Надеюсь, будет достаточно, если твоя машинка проведет мою идентификацию по генокоду.

Не заметив на этот раз отданной по всем правилам чести, я пошагал к выходу. Тут уже была только одна троллиха, та. что, на мой взгляд, была красивее, но. кажется, по волнам, которые испускал командир, он думал иначе. Наверное, хотел хоть этим выказать свое непокорство... Месть холуйчика – наплевать и забыть.

Деловито поправляя ремень с автоматиком на плече и подсумки на поясе, она провела меня в идентификационный блок, устроенный перед самым спуском. Машинка работала по составу крови, по запаху, рисунку сосудов на глазном дне, по папилярному узору на руках, ногах и по массе других параметров. Но я рассчитывал только на один вид проверки и не ошибся.

Маленькая женщина за столом в темно-зеленом халате вытащила пистолетик для пробы крови. Я уверенно взял его у нее из рук.

– Прошу прощения, сестра, с детства боюсь уколов. – После этого я поднес крохотное отверстие сопла к строго определенной точке на пальце, где у меня находилась герметичная подушечка с чужой кровью. До сегодняшнего дня я носил в ней образец Джина, который так и не понадобился. Поэтому поутру я выкачал ее, промыл и вкачал немного крови Нетопыря. Разумеется, это была трупная кровь, но для грубой машинки, на которой меня собирались идентифицировать, годилась и эта.

Укол был почти неощутим. Крови пролилось чуть больше, чем нужно. Так всегда бывает, должно быть, введенный образец согрелся от моего естественного тепла и распер пластиковый мешочек. Пришлось оправдаться:

– Ох, какой я неловкий.

Медсестра даже улыбнулась, должно быть, от скуки.

– Ничего, много – не мало, как у нас говорят.

Делая вид, что меня не интересует идентификация, я осторожно промакивал ранку. Сестра завозилась с приборчиком, потом кивнула.

– Все в порядке, господин комиссар.

Я посмотрел на троллиху сопровождения. Она открыла следующую дверь, мы двинулись дальше. Вниз нас скатили лифты, потом пошли лестницы, какие-то бесконечные потерны.