Неуязвимых не существует

– Может, я тебе смогу скостить цену… Кстати, ко мне на довольствие не пойдешь? Мне парни вроде тебя нужны, а то в моей гвардии одни тролли и остались.

Тролль за моими плечами от удивления даже перестал меня мурыжить стволом по черепу, зато потом так поднажал, что все предыдущие упражнения показались лаской в салоне эротического массажа. Старик это заметил и сделал твердый жест рукой, но тролль сзади не унимался, наверное, от природы был не очень смышленым.

– Пока у меня свои дела, – ответил я. – Ты, наверное, догадался – я не на бал собираюсь.

Тролль понял, что это отказ, и все-таки перестал давить. А не то – еще немного, и я бы ему врезал. Надоел, да и больно было в самом-то деле.

– Да, знаю. Ты тот парень, которого год назад Сапогу сдали.

– Кому?

– Сапегова Харьковского у нас в Сапога перекрестили. Да, тебя давно не было, парень… Ну, может, подумаешь?

В голосе у него появились просительные нотки. Да, это был не самый зверский бандит, он еще не разучился просить, а значит, в нем еще осталось что-то человеческое. Хотя, может быть, я и переусложняю, может, он просто неплохой актер?

– Надеешься, что выживу? – спросил я, чтобы он не очень налегал.

– Если ты из хохляцкого лагеря ушел, значит, этих кабинетных крыс и вовсе передавишь.

«Мне бы такую уверенность», – решил я.

– Ладно, подумаю.

– Вот и отлично, тогда все сделаю за четыре куска. Но евров, других монет не принимаем. С «зелеными» слишком много возни стало.

Это была новость. Чтобы «капусту» в Москве не ценили?.. Но спорить я не стал. Как ни крути, старик был прав – меня тут долго не было.

19

Дед Мороз ушел, а я с троллем остался. Тролль принялся думать. Он очень хотел меня спросить, почему я не пошел к ним и что имел в виду их подпаханчик, когда говорил, что у него только мутанты и остались. После моего отказа он стал ко мне теплее относиться, насколько это было возможно. А по закону обратной связи это отношение вдруг инициализировало в нем доверие, так бывает, особенно с мутантами. Они вообще в эмоциональном развитии часто остаются детьми, и от жизненного опыта это не зависит.

Потом появился жутко противный парень в очках, с огромным, каким-то расплющенным на конце носом. К тому же и говорил он гнусаво и чрезмерно громко, стараясь чуть не криком компенсировать нечеткость дикции, но от этого казался еще противнее.

Рассуждая о надежности их «фирмы», он отвел меня еще на пару уровней ниже, в огромный зал, который уж точно находился в Подземном мире и, несмотря на размеры, чем-то неуловимо походил на тот пыточный клозет, в котором мы разговаривали со стариком. Тут стояло почти два десятка вычислительных машин, от простых персоналок до довольно навороченных шкафных систем, а под матерчатым темно-зеленым колпаком я даже заподозрил биокомпьютер, сделанный на базе трех, а то и пяти выращенных или клонированных синтетических мозгов. Это была уже настоящая редкость для уголовников, поэтому я заподозрил, что меня впустили в святая святых, что было, с любой точки зрения, неразумно. Я ведь не дал согласия работать на старика, но он, видимо, решил показать мне свое расположение. Может, в расчете на будущее?

Обреталось тут с десяток умных очкариков и одна заторможенная девица, уродливая, как мутант. Я ее не сразу даже заметил, потому что она сидела за тремя дисплеями, которые показывали что-то, что мне не было видно, но по ритму цветных пятен на ее лице я заподозрил, что это биржевые сводки. Она была похожа на обычного клерка, забитая и понурая, как цветок под снегом, но уже через пять минут я понял, что именно к ней все бегают советоваться. Значит, она была в авторитете и именно за ней следовало следить, пока я тут находился.

Носатый начал вводить фальшивую информацию в компьютеры полиции, Московского правительства, безопасности, соцстраха и прочих контор, от которых зависела жизнь в этом городе. Иногда он спрашивал подтверждение по иным установочным данным. Потом, когда львиная доля работы была уже сделана, он осведомился:

– Лицо в документы твое вводить?

И вот тут я его разочаровал. Я вытащил фотографии Джина. Фото я вытащил из кибермеда, который, как и многие подобные машины, умел не только фиксировать, на всякий случай, свои действия в блоках памяти, но при желании выводил на свой очень неплохой цветной лазерник.

– Нет. В обоих комплектах сделай вот это лицо. В одном оставь то, что есть, а в другом полоски отретушируй чуть посветлее, роже в целом добавь веселья, мяса нарасти побольше. Словно не доходяга перед тобой, а красавец из благополучных.

Парень внимательно посмотрел на фото, потом на меня, потом еще раз на фото, уже с прищуром, профессионально.

– Сделаю.

Фотка уползла в сканер, и через мгновение Джин смотрел на меня с экрана монитора. А когда Носатый ударил по клавишам, словно заиграл концерт Чайковского или Ноганузо, облик Джина начал меняться. Еще через четверть часа я был доволен. И к этому времени уже все решил окончательно.