Неугомонный

Если брать в среднем, то на одну картину у него уходило порядка двадцати четырех часов. Вот только они были растянуты минимум на две недели, одна из которых уходила на то, чтобы основательно просох только подмалевок. Считай, та же грунтовка, только выполнена нейтральным цветом, соответствующим общей концепции картины. Она выступает эдаким фоном, на который потом ложится сама картина. Не суть. Плюс необходимо давать подсыхать остальным слоям красок, чтобы они не смешивались.

В этой связи, чтобы ускорить процесс обучения и получения опыта, он одновременно трудился над пятнадцатью картинами. Пока одни подсыхали, он писал другие. Хм. Да, пожалуй, теперь он мог сказать, что пишет, а не рисует. Почерк, конечно, пока еще корявенький. Но даже он наблюдает прогресс…

Паспорт Борису выписали уже на следующий день. В консульстве в отношении личностей Москаленко и Яковенковой никаких сомнений не возникло. А как следствие, их ручательства оказалось достаточно для того, чтобы оформить документы Борису. Тем более что он изъявил желание задержаться на Вольвике. Как результат, у консула появилась возможность сделать запрос в паспортный стол Голубицкого, что Бориса ничуть не тревожило.

Еще бы весточку отправить Рыченкову, что с ним все в порядке, да присутствовали опасения, что полицейский сыщик может пасти его на предмет получения почтовых отправлений. А ведь к гадалке не ходить, Елисей Макарович сообщил шкиперу о беде с подопечным.

Помог все тот же консул. Выслушав историю Бориса, он предложил сообщить о случившемся в пароходную компанию, дабы оттуда известили капитана «Тюльпана», за что Измайлов был искренне ему благодарен. Все же на чужбине — это не дома. В окружении чужаков русские куда дружнее.

Девушки пробыли на острове еще неделю, после чего отбыли на очередном пароходе. И нет, не домой. Они продолжили свое путешествие. Правда, Москаленко отстучала телеграмму своему боярину, чтобы тот выслал пару-тройку телохранителей, с которыми они должны были пересечься уже в пути. Признаться, данное обстоятельство несколько удивило Бориса, но и только.

Постоянными любовниками с Елизаветой Петровной они так и не стали. Она навещала его в номере еще пару раз, пока он не съехал с гостиницы на небольшую квартиру. На этом их отношения и прекратились. Как и с Катей. Боярышня даже смотреть в его сторону не желала. Игнорировать не могла в силу своей воспитанности и не чванливости, но здоровалась, словно выплевывая слова через губу. Обидело ли его это? Да ни… Хм. Вообще-то обидно, конечно. Вот прямо по-детски. Но не до трагедии.

Весь арсенал Москаленко оставила ему. Во Франции отношение к владению оружием строгое, чего не сказать о колониальных владениях. Тут оно только приветствовалось. Разумеется, если им владеет установленное лицо, вне зависимости от гражданства.

Две винтовки он сдал в оружейный магазин, обменяв их на приспособления для снаряжения патронов. Забрасывать стрельбу в его планы не входило, уж больно полезное умение. Денег же, чтобы еще и покупать патроны, откровенно мало. Вот и решил по старой памяти снаряжать их самостоятельно.

Помимо того что стрелял на стрельбище, еще и ходил на охоту, благо остров был богат дичью. Сдавал добычу в одно бистро, где столовался, в обмен на скидку. Самому Борису мясо хранить ведь негде.

Нежданно-негаданно через месяц своего пребывания на острове он вдруг узнал, что является владельцем парового катера. Ну, как владельцем… Ввиду необходимости обеспечить вещественному доказательству сохранность было принято решение о передаче катера на ответственное хранение одному из участников инцидента. Правда, при этом портовые сборы оплатила казна. Сумма, конечно, небольшая, все же не шхуна, но не из его кармана, и ладно.

Картины писать Борису нравилось. Это не монотонная работа по рисованию набросков. Здесь он действительно творил. Причем имея в одновременной работе до пятнадцати картин на разную тематику, сумел хорошо разнообразить сам процесс. И тем не менее отвлекаться нужно. К тому же это возможность для освоения появившегося умения «Навигатор». Ну и опять же, брал уроки у одного из рыбаков по управлению парусами.

Кстати, добился неплохих результатов, выходя в море. Бог весть по какой причине, но консул был ничуть не против его прогулок и даже более дальних походов. Борис отчего-то решил, что российского представителя вполне устроит, если катер пойдет ко дну. А может, причина в расписке, оставленной Измайловым, о принятии суденышка на ответственное хранение? Да без разницы. Вот не мог Борис отказать себе в удовольствии выходить в море. Нравилось ему, и все тут!