Неугасимый огонь

Неарх некоторое время пристально смотрел ему прямо в глаза, потом сказал:

– В этом нет необходимости. Я поеду с тобой.

Посыльное судно привезло его к огромному кораблю, самому большому из тех, что виднелись вокруг. Неарх поднялся на борт. Воины в бронзовой чешуе приветствовали его на своём языке. Их речь отличалась многословностью, но критянин не мог оценить её торжественности. Его провели надстройку, где располагались каюты высокородных.

В небольшом помещении на постели лежал египтянин с необычно синими глазами. Увидев Неарха, он поднялся. Покачнулся, но устоял на ногах.

Нахтра сказал, что Ранефер не спал несколько ночей, перенёс долгое путешествие из какой-то неведомой страны Та-Нетер. Верховный Хранитель совершенно загнал себя, сначала торопясь на битву, а потом выпуская стрелу с нечеловеческой быстротой, словно сама Нейти-мстительница вселилась в него. Впрочем, об этом критянин не знал.

Верховному Хранителю уже сообщили не только о смерти Ранеба, старого флотоводца, любимого всеми моряками Страны Реки, но и о гибели Хнумхотпа, что не только не принесло Ранеферу радости, но и добавило головной боли.

Ничего этого не знал Неарх, но увидел перед собой вовсе не торжествующего победителя. Цветом лица Ранефер напоминал покойника или человека, несколько лет просидевшего в темнице. Да, глупцы говорят, что вино победы – сладкое.

– Живи вечно и радуйся, достойнейший Знаменосец, – Ранефер говорил медленно, тщательно выговаривая слова, словно боялся, что не сможет совладать с собой, – прости, я не знаю твоего имени.

Бледное лицо Ранефера показалось критянину белее некрашеного[89] изваяния.

– И ты живи вечно, достойнейший Ранефер. Моё имя – Неарх. Причин для радости я не вижу

– Как и я, – Ипи вздохнул, на секунду отвернулся, скрипнул зубами, – столь горького питья победы Себек, Маахес и Сехмет воистину не ещё не преподносили никому.

– Мне сказали, ты оплакиваешь гибель Ранеба? А скольких македонян следует оплакивать мне? Что здесь произошло?

– Тот, кто командовал вашим флотом, ранен. Он без сознания, поэтому мы не смогли допросить его, и я не знаю, почему он напал на нас.

– Он напал? – выделил первое слово Неарх.

– Мы получили вести из Камира о нападении и бесчинствах македонян.

– Бесчинствах? – Неарх удивлённо поднял бровь.

– Тебе не нравится это слово? А как ещё назвать то, что вы сотворили на острове Тера?

– Где сотворили? Что? О чём ты?

Ранефер отметил, что удивление Знаменосца прозвучало не наиграно. Не знает? Не исключено, ведь они разделились.

– Ты действительно ничего не знаешь об этом?

– Впервые слышу.

– Часть вашего флота, с которой мы сразились здесь, совершила нападение на густонаселённый народом кефтиу остров. Твои товарищи разграбили его и сожгли, истребили множество жителей, обесчестили женщин. Нам стало известно об этом.

– Где доказательства? – глухо прорычал Неарх.

– Кое-кому из кефтиу удалось бежать, – спокойно ответил Ранефер, – они обличили вас. Мне было достаточно их слов.

– Но не достаточно мне! – рявкнул критянин.

– Спроси сам себя, достойнейший Неарх, – прищурился Ранефер, – в том ли ты положении, чтобы вести переговоры в таком тоне? Ты говоришь не с побеждённым.

– Как и ты.

– Справедливо, – хмыкнул Ранефер и поинтересовался, – торопишься стать им?

Неарх скрипнул зубами, но ничего не возразил.

– Возможно, тебе неизвестно, – продолжил Ранефер, – но кефтиу с недавних пор – данники Двойной Короны.

– Известно, – буркнул Неарх.

– Тем лучше. А данников мы не только доим, но и защищаем. Когда с Иси, который вы зовёте Родосом, прилетела сова с вестью о том, что македоняне осадили Камир, я предположил, что вы и его разорите. И поспешил на выручку. Ещё издали мы увидели дым и отчаянные призывы о помощи, которые кефтиу посылали с помощью зеркал, благо лик Амена не скрыт облаками. Мы призывали вашего Знаменосца песней посланника. Он пропустил её мимо ушей.

Неарх скептически хмыкнул.

– Ты знаешь, кто сражался с тобой?

– Эли-Баал сказал, прежде чем лишился чувств, что вашего Знаменосца зовут Филотой и он сын Пармениона, старшего из полководцев Александра.

– Эли-Баал? Вы взяли его в плен?

– Мы не считаем его пленником. Он тяжело ранен. Обгорел. Раздавлена правая нога.

– В таком случае, прошу, во имя милосердия передай его нам безо всяких условий. В моём отряде есть хорошие хирургеоны, они займутся им. Если промедлить...

– Он просил не передавать его вам. Сказал, что ваши врачеватели отнимут ногу, – покачал головой Ранефер, – он не хочет жить калекой. Мои будут пытаться её спасти.

– Я смотрю, его слов тебе было достаточно, чтобы составить мнение о способностях эллинских врачей, – с холодком в голосе сказал Неарх, – вряд ли ты имеешь иные основания для подобного высокомерия. Ладно, пусть остаётся, если так хочет. Видать, всем царям Библа у вас мёдом намазано...