Неугасимый огонь

Похоже, весьма выдающаяся личность. И вот теперь он едет к Александру. Что бы это могло означать? После поражения митанни Ашшур избавился от опеки? Если бы это было так, то на побережье непременно пошли бы разговоры, начали бы умножаться слухи и кривотолки. Но ничего подобного Энил не слышал.

Да, собственно, какая разница, избавился, не избавился? Гораздо загадочнее то, что о приезде Иштартубала предупредили египтяне. Он же, вроде как, сражался против них. С чего бы им заботиться о нём? Наоборот, они должны насторожиться. Их враг едет на переговоры к Александру, с которым отношения более чем натянутые. Вдруг враги сговорятся?

Но если взглянуть с другой стороны, то можно ли считать Ашшур врагом Египта теперь, когда царство Митанни повержено? Разве сам Энил не воевал с македонянами (пусть лишь на словах, ибо его корабли ни разу не столкнулись с флотом Александра), разве он не присягнул их царю, когда тот разгромил войско прежнего господина Энила?

Н-да, весьма любопытно.

Энил приказал принести ему царское облачение, подать колесницу и выехал навстречу послам.

К воротам Гебала приближался небольшой караван – шесть четырёхколёсных повозок, каждую из которых тянула четвёрка волов. Их сопровождало несколько десятков пеших слуг. В голове и хвосте колонны шагом ехали две дюжины верховых, облачённых в чешую, состоящую из бронзовых пластин в форме трёхлучевых знаков Шамаша[110]. Бедняги вынуждены париться в доспехах, а между тем жара совсем не осенняя. Бремя телохранителя высокородной особы, что тут поделать. Хоть шлемы, яйцевидные, с небольшим заострением на макушке, заменили головными повязками из скрученной ткани, и то ладно.

Энил удивился посадке всадников. Она была точно такой же, какая принята во всём мире, но там, в будущем. А здесь местные, если им доводилось ехать верхом, сидели едва не на конской заднице.

Процессия приблизилась, и из одного из возков вышел важный вельможа. Он был одет в канди – длиннополую рубаху с короткими рукавами, тёмно-красную, отделанную яблочно-зелёными полосами и чеканными золотыми пластинками. Поверх накинута широкая, в две раскрытые ладони пурпурная перевязь с длинной бахромой. На голове красная войлочная шапка. Длинные иссиня-чёрные волосы и борода, спускающаяся до середины груди, тщательно завиты и украшены вплетёнными золотыми колечками.

– Приветствую тебя в Гебале, высокородный Иштартубал! – обратился к ассирийцу Энил.

Посол почтительно поклонился.

– Действительно ли боги оказали мне милость, позволив лицезреть царственного Энила. достойнейшего из достойных? – ответил на языке ханаанеев ассириец.

– Именно так. В настоящее время я зовусь так же именем Аменеммаат.

Посол поклонился ещё раз, а когда выпрямился, сказал:

– Ты ошибся, царственный Аменеммат. Моё имя не Иштартубал, я лишь его скромный помощник Ишме-Даган.

– Вот как? – удивился царь, – где же тогда сам посланник сильномогучего Ашшура?

– Первый военачальник и жрец часто избирает пути, непостижимые для нас, недостойных. Мы лишь исполняем его наказ и путешествуем, как нам предписано. Осмелюсь предположить, что высокородный Иштартубал не появится в Гебале.

– Что ж, я немало огорчён от того, что не смог лично приветить высокородного посланника, – искренне расстроился Энил, – для тебя же, достойнейший Ишме-Даган, и твоих спутников подготовлены четыре надёжных судна, которые быстро доставят вас к намеченной цели. А пока отдохните с дороги и будьте моими гостями.

Энил не скрывал своего разочарования, тем сильнее его теперь интриговала личность таинственного посла.

"Вот ведь змей... И что же такое поведение может значить?"

Долина Оронта, к северо-востоку от Угарита

Осенний порывистый западный ветер порождал волны, бегущие навстречу восходящему солнцу, отчего казалось, что Священная река течёт в обратном направлении, беря своё начало в безбрежном море. Здесь, в низовьях, она была судоходна, но морские корабли "пурпурных" сюда редко заходили. Прибывшие морем купцы пересаживались в устье реки на повозки, запряжённые волами, и дальше ехали посуху.

Накатанная за столетия дорога шла вдоль берега реки, долина которой пролегала у подножия заросших драгоценным кедром Ливанских гор и была весьма удобна для путешествий.

Вот и сейчас по ней неспешно ползла внушительная процессия, по своему виду очень похожая на ту, что почти в это же самое время прибыла в Гебал, только в несколько раз больше. Здесь было около двух дюжин больших повозок, запряжённых парами и четвёрками волов. Рядом, как и в ассирийском посольстве, шли пешие люди, не слишком обременённые одеждой, вероятно, рабы. Некоторые вели ослов, навьюченных разнообразным скарбом. Несколько повозок были двухколёсными, без высоких бортов и крыши. На них сидели по пять-шесть человек, одетых гораздо лучше, чем пешие слуги. По виду они мало отличались от ассирийцев.