Неудержимая. Моя жизнь

А между тем деньги кончались. Можно было бы подумать, что хозяин команды, который, между прочим, встречался с нашей домовладелицей, оплатит Юрию вынужденный отпуск или возьмет на себя несколько счетов из больницы. В конце концов, отец получил травму, работая на этого человека. Но нет. Ничего. Ни за что. Мой отец даже думает, что в тот день, когда он получил травму, хозяин заплатил ему только за те два часа, когда он выдергивал сорняки, а не за те шесть часов, во время которых он лежал на земле и стонал. Очень скоро мы прекратили платить по счетам. Именно тогда домовладелица стала смотреть на нас новым, недружелюбным взглядом. Мы перестали быть арендаторами и превратились в проблему. Однажды она привела незнакомца, которому показала наше жилье, правда молча. Спустя несколько дней она напомнила Юрию об арендной плате.

– Если вы не в состоянии платить, вам с Марией придется съехать, – сказала она. – У меня есть другой арендатор, который готов въехать на ваше место.

– И вы что, выбросите восьмилетнюю девочку на улицу? – спросил Юрий.

– Это ваша проблема, а не моя, – ответила домовладелица.

Естественно, именно в этот момент и Секу решил вручить нам свой счет. Наверное, он знал, что мы не сможем его оплатить. Он вообще следил за тем, что с нами происходит. Таким образом он мог увеличить давление и усилить наше чувство неуверенности в завтрашнем дне. Другими словами, наступило время сбора урожая.

Юрий взял себя в руки и отправился на встречу с Секу, который держал в руках наш счет.

– Секу, ты же знаешь, что я не могу заплатить прямо сейчас, – сказал отец. – Может быть, ты можешь дать отсрочку…

– Нет, – ответил Секу. – Отсрочки не будет. Или вы заплатите то, что должны, или Марии придется уйти из «Эль-Конкистадора».

И, пока Юрий стоял перед ним весь кипя от гнева, он заметил:

– Впрочем… Если…

– Если что?

– Может быть, мы сможем договориться по-другому.

Секу выдвинул ящик стола и протянул Юрию контракт.

– Если ты подпишешь вот это, – сказал он. – Мария может остаться, и я лично займусь ее развитием.

– А что это?

– Самое стандартное соглашение.

– Могу взять его домой и прочитать?

– Конечно, почему бы и нет. Только не затягивай. Мне, в общем-то все равно, что ты решишь. Я веду себя с тобой очень благородно. Может быть, даже слишком. Просто я полюбил Машу. Но предложение долго ждать не будет.

Возвращаясь домой, отец просмотрел контракт. Он читал статьи и отдельные фразы, но понять ничего не мог. Он вообще плохо читал по-английски, но даже если бы он читал хорошо, контракт был написан таким запутанным языком, что для того, чтобы разобраться в нем, нужна была помощь юриста.

Вернувшись домой, отец показал контракт нашей домовладелице.

– Вы можете здесь что-нибудь понять? – спросил он.

В тот момент наши отношения были далеки от идеальных – на минуточку, женщина угрожала выкинуть нас на улицу, – но она была одной из немногих к кому мы могли обратиться. Более того, если в контракте говорится что-то о моей стипендии или о работе для папы, то, может быть, она согласится подождать с платой. Она прочитала документ, сидя за кухонным столом и внимательно вчитываясь в каждую фразу. Было видно, как двигались ее губы, когда она натыкалась на особенно сложную фразу: вместо будущих доходов, в зависимости от роста издержек…

Закончив, женщина сняла очки для чтения.

– Этого нельзя подписывать, – сказала она, возвращая документ.

– Почему? О чем там говорится?

– Начнем с того, что, как мне кажется, в нем написано, что за стипендию в «Эль-Конкистадоре» Марии придется очень долго, все то время, пока она будет играть в теннис, платить Секу процент, и довольно большой, со всех своих доходов. Если ты подпишешь этот контракт, то твоя дочь будет принадлежать Секу.

– Наверное, вы ошибаетесь, – Юрий был в шоке. – У меня есть проблемы с Секу, но так бы он никогда не поступил.

– Я поняла это именно так, – ответила домовладелица. – И могу сказать только одно: будь осторожен.

Сидя в кресле и глядя в окно, Юрий долго обдумывал все это, перелистывал страницы, сверялся с русско-английским словарем.

Сколько мне тогда было? Восемь или девять? Я хорошо играла, и это привлекло ко мне внимание стервятника. Мой отец оказался на развилке. Если домовладелица права, он не может подписать контракт. Но если он не подпишет контракт, то меня вышвырнут из школы и мы останемся без кортов и тренеров, а это значит, что я скоро потеряю форму. Вот такой вот парадокс. Для того, чтобы быть в форме, надо было продать душу дьяволу. А если я продам душу, то нет смысла поддерживать форму. А если я душу не продам, то об успехе можно забыть.