Именно сегодня, впервые за последние несколько лет, мне безумно хотелось остаться дома и не идти на работу. Последняя неделя новогодних праздников прошла, словно
— Доброе утро, — меня быстро чмокнули в губы, пока я пыталась закрыть входную дверь, первый раз оставляя моего золотистого комочка дома одного.
— Приве-ет! — протянула, присаживаясь на корточки рядом с Мики. — Мамочка сходит на работу и придет, ладно? — стараясь меньше сюсюкаться со своим чудом, сказала, гладя щенка по головке.
— Если ты сейчас не закроешь дверь, то нам придется взять его с собой на работу, чтобы не опоздать, — протянул Саша, спиной облокачиваясь на железную дверь.
— Видишь, какой у нас злой сосед,
— Ты с собакой сюсюкаешься больше, чем со мной! — недовольно воскликнул Зверев, разводя руками.
— Ну-у, тебе же не пять лет, — пожала плечами, наконец-то закрывая входную дверь и подходя к Саше.
— Я вообще-то твой парень, — аргументировал он, будто это давало ему какие-то привилегии.
— Хорошо, — пожала плечами, переплетая наши пальцы. — Ну и чего ты хочешь? — спросила, спускаясь по лестнице вниз за Сашей.
— Хочу пригласить тебя на свидание сегодня вечером, — сказал он, а я удивленно приподняла бровь. — Сегодня в шесть, у меня в квартире, я приготовлю такую жареную картошку, просто пальчики оближешь, — протянул он, прикрывая глаза, будто уже испытал гастрономическое наслаждение от одного лишь воспоминания. —
— Еще раз назовешь так мою собаку… — пригрозила ему.
— Хорошо-о,
— Увидимся на работе, — сказала, поцеловав его в щеку и, сев в машину такси, закрыла за собой дверь.
Мы с Сашей еще на выходных договорились, что не будем рассказывать о своих отношениях, даже наши друзья ничего не знают. Зверев сказал, что это глупо и совершенно по-детски, но у него не было шансов, поэтому Саша закатил глаза, несколько раз тупо пошутил и согласился на мои условия.
В лицей я приехала первой, так как Саше еще минут десять пришлось ждать такси, он вёл отсчёт, о чем Зверев сообщал мне каждую минуту до того момента, пока сам не приехал на работу. Но разве это могло помешать моему парню заваливать меня дурацкими шутками и горой сообщений, на которые я просто не успевала отвечать. В отличие от Зверева, который целый день заставлял детей наматывать круги по залу,
— Думаю, поставить тебе на телефон рингтон погромче, — услышала знакомый насмешливый голос со стороны двери и, отложив красную ручку, перевела взгляд на Сашу.
— Думаю, отобрать у тебя телефон на время уроков, — усмехнулась, вставая из-за стола. — Ты уже закончил? — удивленно спросила, поправляясь капюшон у парки.
— Угу, ты скоро? — спросил Зверев, обнимая меня за талию.
— У меня еще два урока и проверка тетрадей, — печально вздохнула, надувая губки.
— Я могу тебя подождать, а тетради ты проверишь дома? Обещаю не мешать и тихо смотреть футбол, — сказал он, заставив меня улыбнуться.
— Лучше я проверю тетради здесь, но когда приду домой меня будет ждать самая вкусная картошка в мире, — мечтательно протянула, обнимая Сашу за шею.
— Отличная идея, — кивнул он, чмокнув меня в нос. — Тогда я пошел?
— Иди, только готовь у меня, а то твоя плита двухтысячных годов доверия особо не внушает, — сказала, заправляя выбившуюся из пучка прядь волос.
— Ты просто хочешь, чтобы я проследил за
— Сколько раз просила…
— Прошу прощения, — послышался знакомый баритон Александра Петровича и мы, словно ужаленные, отскочили друг от друга.
— Александр Петрович? — удивилась, обычно полковник не ходит по лицею в разгар учебного дня.
— Превет, дед! — кивнул Саша.
— Василиса Владиславовна, мы можем поговорить у меня в кабинете? Приходил участковый по поводу Хроменко, — спросил директор, все еще стоя в дверях.
— Да! Я после уроков зайду к Вам.
— Жду, — кивнул Александр Петрович и ушел.
— Ладно, я домой. До вечера, — сказал Саша и, быстро чмокнув меня в губы, вышел из кабинета.
Аккуратно постучала в дверь кабинета полковника и, услышав грозное «Можно», вошла внутрь. Александр Петрович сидел за большим рабочим столом и перебирал какие-то бумаги. Директор был настолько увлечен своим занятием, что даже не посмотрел кто вошел.
— Александр Петрович, — позвала я и мужчина поднял голову от бумаг, а при виде меня, улыбнулся.
— Василиса, проходи!