Неудачница

Короче, что-то здесь групповухой запахло! И когда очередная «львица» полезла к Глебу с очередной вкусняшкой наготове, я не выдержала и громко ударила приборами по столу.

— Пошли все вон! — прикрикнула на этих девиц ничем не отягощенного поведения, и, когда ни одна из них не соизволила поднять свою задницу с дивана, гаркнула уже во всю глотку, — Я, мать вашу, не шучу! Исчезли отсюда, пока я его жену не позвала! Она в полиции работает и всех вас за проституцию за милую душу сгребёт! А уже в кутузке будете оправдываться, почему на вас, четных девицах, такие наряды развратные!

Знаю, что врала безбожно, зато бабёнки эти мигом повскакивали с дивана, да покинули уютное гнездышко, взаправду испугавшись мифической жены этого любвеобильного красавца.

— На мне же даже кольца нет, — растянув губы в пьяной улыбке, заметил Глеб, подняв правую руку вверх — но девушек уже и след простыл.

— А ты — давай поднимайся! Расслабился уже, дай Бог каждому! — пробравшись к нему, начинаю тормошить, чтобы вставал, но вдруг оказываюсь схваченной в железные тиски его рук, — Глеб?!

— А ты чего раскомандовалась? — цедит Бондарёв, сжимая пальцы на моих бедрах и глядя на меня исподлобья снизу-вверх.

В следующее мгновение я была резко усажена на его бедра с неприлично задравшимся платьем. Смотрю на него с лёгким ужасом и не понимаю, что происходит?

И как я оказалась сверху — в позе наездницы?!

— Любишь доминировать, да, Мила? — вжимая меня в себя, спрашивает Глеб, а у меня как-то так не вовремя отрубает логику, и вместо того, чтобы дать ему затрещину, я испуганно мечусь из стороны в сторону, пытаясь вернуть платье на место (то есть, хотя бы прикрыть попу!) Хорошо, хоть стол прикрывает меня от позора! Но это нужно было срочно прекращать: руки Глеба на открытой коже — а на мне были чулки — ощущались чересчур интимно!

Я девушка — в конце концов! А он — симпатичный парень, успешный бизнесмен и идеальный любовник!

Что-то не о том думаю…

— Глеб… — предпринимаю очередную попытку слезть с него, не потеряв достоинства, но тут Бондарёв хватает меня за обнаженные ягодицы и вдавливает меня в себя с такой силой, что я изумленно выдыхаю. Он хочет меня! Хочет настолько, что я оченьотчетливо ощущаю это всем своим… так сказать… естеством.

Тем временем, Глеб, воспользовавшись тем, что наши лица случайно оказались рядом, шепчет мне в самые губы:

— Ты же хочешь этого не меньше меня… Мы оба знаем, как твоё тело реагирует на мою ласку… И ты знаешь, как я хочу тебя. Ты чувствуешь это. Сейчас. Какой смысл притворяться наивной дурочкой?.. Мы оба можем получить удовольствие…

Можем… не спорю… но…

— Глеб, нет! — мотаю головой, пытаясь привести мысли в порядок, — Ты просто выпил… давай я отведу тебя домой?

— Домой? Хорошо, — выдыхает мне в губы Бондарёв, а я едва не стону в голос!

Да что ж за день-то такой?!

Осторожно встаю с его бёдер, получив свободу на передвижение, поправляю платье, подзываю официанта рукой, чувствуя, как Глеб дышит мне в шею… зачем он дышит мне в шею?! Там вообще моё самое слабое место… А этот изверг ещё и волосы убрал, чтобы касаться нежной чувствительной кожи своими теплыми губами!

Разворачиваюсь к нему, чувствуя, что собственное тело уже на пределе… на том самом пределе, когда готово предать меня.

— Глеб, прошу, хватит! Расплатись, пожалуйста, и поехали домой! — произношу с мольбой в голосе, собирая все оставшиеся силы в кулак; уже почти не вижу смысла ему противостоять… чувствую только, что всё это неправильно… Я устала! Этот день уничтожает меня своими событиями! Я уже вообще не понимаю, где хорошо, а где плохо. С кем я хочу быть, а с кем — категорически не хочу. Каким вижу своё будущее… ага, это при условии, что отец Глеба ни за что не возьмёт меня к себе в компанию по окончании моего договора с его сыном…

Чёрт…

Пока Бондарёв расплачивается с официантом, вызываю такси. Не позволю Глебу садиться пьяным за руль — завтра его водитель отгонит машину на стоянку. Мы выходим из клуба вместе; я поддерживаю шефа за пояс. Садимся в машину.

Глеб откидывается на спинку сиденья и прикрывает глаза. Смотрю на него и понимаю — нельзя мне его жалеть! От жалости до любви, как говорится… Но ничего не могу с собой поделать! Он сейчас такой несчастный! А Бесов — такой дурак! Что даже думать о нём не хочу!!!

Внезапно тяжелая рука прижимает меня к мужской груди. Сопротивление бесполезно; Глеб сильнее меня в несколько раз.

— Моя золушка, — бормочет Бондарёв, — Моя личная золушка…

Ну, уж нет! Золушкой я быть не хочу! Увольте!

— Бондарёв, ты последние мозги пропил, — сообщаю ему в грудь.

Если я — золушка, то он — мой принц. А мне такого добра не нужно!

— Что ты за колючее создание? — бормочет пьяный шеф, не открывая глаз.

— Я — ваша личная помощница, Глеб Самойлович, — говорю очень четко, специально переходя на имя-отчество, — Вы хоть и сделали меня своей домработницей, но прекрасным принцем от этого не стали. Так что успокойте свои гормоны. Сейчас приедем, вы проспитесь, и все вновь наладится.