Неудачница: перезагрузка

Однако, это настроение быстро испарилось, стоило мне подойти к приёмной… Чёрт, и что я сейчас должна говорить? Что делать? Заварить ему кофейку и сказать: «Доброе утро, шеф! Вот твой кофе! Кстати, вчерашний секс мне плохо запомнился, но, кажется, он всё-таки был. Давай сделаем вид, что не было?..»

Закрываю лицо руками, медленно выдыхаю. Если бы мозги умели ходить, то мои бы хромали на обе ноги…

Захожу в приёмную, снимаю полушубок, только кладу сумку на стол, готовая занять своё рабочее место, как дверь в кабинет Глеба открывается, а сам Бондарёв застывает в проёме, глядя на меня очень странным взглядом.

— Ты вообще в телефон заглядывала? — спрашивает спокойным голосом.

Голос-то спокоен, а вот глаза наполнены таким спектром эмоций, что мне становится как-то не по себе.

Он что, переживал за меня?..

Приглядываюсь к лицу — так и есть. Следы недосыпа скрыты чем-то или (вернее сказать) кем-то, но они есть. И вообще… его глаза сегодня какие-то странные. Цепкие. Ждущие.

— Я была не в том состоянии, чтобы проверять телефон, — отвечаю ему, хочу обойти стол и сесть на своё рабочее место, но на моём пути всё ещё стоит босс. Босс, с которым я вчера переспала…

Боже, Мила, до чего ты докатилась?

— Ты ничего не хочешь обсудить со мной? — через небольшую паузу спрашивает Глеб.

Он действительно предлагает мне начать этот разговор?..

Или он хочет, чтобы я обозначила свою позицию?..

— Нет, — начинаю перебирать бумаги на столе, создавая вид бурной деятельности. Ага, такой бурной, что аж самой неловко.

И вновь молчание.

Может, мне к Соне спуститься? У неё сегодня и поработаю… весь день… и пообедаю там же…

— Мила, мы должны это обсудить, — ровным голосом произносит Глеб, и я чувствую — эта «ровность» даётся ему нелегко.

— Я не вижу тем для обсуждения, — поднимаю взгляд на него, — у меня много работы, Глеб, прости, я должна…

— Я переживал за тебя, — перебивает меня Глеб, — вчера. Когда ты убежала сразу после того…

— Сразу после того, как отдалась тебе?.. Как просто всё получилось: четыре бокала, отсутствие контракта, и я всё-таки совершила эту глупость — тебе даже стараться не пришлось.

Когда я замолкаю, хочу ударить себя по голове. Каблуком. Своим же.

Боже, кто-нибудь, остановите этот поток!..

— Так вот как ты думаешь… что это была глупость, — Глеб опускает голову, усмехается совсем без веселья в глазах и голосе.

— Я не буду тебя ни в чём обвинять, Глеб, успокойся, — говорю негромко, но чётко; понимаю, что нужно объяснить… это, — и рефлексировать по поводу этого события тоже не буду — по крайней мере до конца своего срока в твоей фирме. Я знала, кто ты. Я сама напилась. И я сама ответила, когда ты начал. С моей памятью всё в порядке… Но ты также знал, кто я. Ты знал, что при других обстоятельствах ты не мог ни на что рассчитывать: да, я говорю тебе это прямо. И ты знал, что я была расстроена после разговора с Бесовым… Так что… — поднимаю на него глаза, — Мы сами сделали свой выбор вчера, и я вновь делаю его сегодня.

— И каков же он, твой выбор? — сквозь зубы цедит Бондарёв.

— Доработать остаток срока и покинуть это здание. На этот раз — навсегда.

А заодно покинуть мир большого бизнеса и твой личный мир, Глеб Бондарёв. Но я не произношу этого вслух; вместо этого произношу другое.

— Так что, если ты надеешься на повторение — его не будет.

Странно, но эти слова даются мне удивительно легко — словно мне было необходимо избавиться от них внутри себя.

Словно я хотела их произнести, чтобы снять с себя какой-то груз… какую-то непонятную мне тяжесть на душе…

— Тебе не понравилось? — глядя на мой стол, спрашивает Глеб.

— Я… я не очень помню… — замялась в ответе.

А у самой в памяти всплыл его тихий голос: "ну, вот и всё…"

Его осторожные движения…

Его мягкий поцелуй после того, как он вытер мой живот…

— Ты сказала, что с твоей памятью всё в порядке, — чуть жестче напоминает Глеб.

— Я…

Медленно выдыхаю, глядя куда угодно, но только не на него.

Понравилось ли мне?..

Зачем вообще задавать этот вопрос?..

— Ты — умелый любовник, Глеб. И всегда думаешь о последствиях. Ты это хотел услышать?.. — поджав губы, спрашиваю у него.

— Нет, — произносит он, буквально вынуждая меня поднять на него взгляд.

Я не знаю, сколько мы простояли так, глядя друг на друга — кажется, я зависла, погруженная в транс его зелёными глазами.

Мир теперь воспринимался иначе. Я словно… я словно встала с ним вровень: перестала бояться, перестала ждать наказания…

Теперь я могла говорить с ним честно. Я была готова на диалог.

Интересно, это произошло из-за нашей вчерашней близости? Или из-за того, что я почувствовала во время нашей близости?..

— Я искал тебя ночью, — произносит Глеб.

— Зачем? — спрашиваю у него; почему-то хочу услышать ответ.

Глеб смотрит на меня долго: словно размышляя — стоит ли отвечать…

— Потому что хотел вернуть тебя в постель, — наконец, сухо улыбается он, — Мне не хватило, — затем продолжает беззаботным голосом, — к тому же ты была так пьяна, что просто обязана была вляпаться в какие-нибудь неприятности. Так, как ты говоришь, ты попала домой?..

— На такси, — почему-то вру я, глядя на него и не мигая.