Нетрацы. Тетралогия

У инженера все было готово. Опустив шланг в горловину почти пустого бака, Колдун другой его конец, оканчивающийся длинным металлическим конусом, отнес метров на пять от машин и, определившись, опустил его в песок. Поддерживая шланг, он отошел на пару метров и нажал кнопку на пульте дистанционного управления, который держал в руках. Конус завибрировал, его очертания стали размываться, и он провалился в песок, на глубине пяти метров наткнувшись на емкость с тиналом, установленную на транспортере. Выдвинувшийся из него бур пробил ее стенку, погрузившись в темно‑коричневую жидкость, и насос, жадно засасывая, погнал кровь войны в пустые баки песчанки.

Заправка заняла не более получаса, и, когда она закончилась, инженер присоединил к вынутому из бака машины концу шланга баллон с жидким пластификатором. Жидкость под давлением рванулась в емкость с тиналом и, коснувшись его, скоагулировала, образовав в месте пробоя пластиковую пробку, не дающую песку осыпаться внутрь.

– Можно трогаться, – сообщил Колдун, захлопывая крышку грузового отсека, после того как песчанка вытянула шланг с глубины и он был убран.

Машины поочередно прошлись над местом заправки, заметая следы, и встали на курс к ближайшему оазису. Сегодня диверсантам предстоял тяжелый день наблюдения и поисков в испепеляющей духовке пустыни, высасывающей из тел каждый грамм жидкости.

Первый же посещенный оазис подтвердил худшие опасения Шамана, высказанные в ущелье. Было ли это приказом командования, желающего создать мертвую зону вокруг добывающих модулей, или сыграла свою роль патологическая жестокость гаюнов, но зрелище было страшным. Оазис был уничтожен полностью. На момент появления карателей в нем проживало, судя по площади, не меньше двух тысяч человек. Четыре имевшихся колодца были взорваны. Деревья и другая растительность сначала были обработаны дефолиантами, а потом сожжены огнеметами, так же как и легкие жилища аборигенов. Не сдерживаемая никакими факторами пустыня уже почти поглотила цветок наслаждения, так поэтично называли оазисы на Смекте. Кое‑где из‑под тонкого слоя песка выглядывали выбеленные ветром и лучами Хохайя, изгрызанные волками пустыни кости человеческих скелетов.

Диверсанты не были впечатлительными людьми, но эта массовая бойня беззащитных жителей заставила их сжать кулаки. Шаман даже не приказал высаживаться, а молча дал сигнал Сирене, сидевшей за управлением, продолжать движение.

Когда машины покинули скорбную территорию, Самум просигналил – просят остановки.

– Здесь была жизнь, – подойдя к приоткрытому фонарю кабины, проговорил он. – Может, остался Хоп‑ша.

Шаман молча кивнул и выбрался со своего места на песок. Оба нетраца поднялись на ближайший бархан и сели плечом к плечу на его вершине, откуда прекрасно просматривались мертвые стволы цветка наслаждений.

– Кто это Хоп‑ша? – спросила Сирена у Колдуна.

– Дух оазиса, – ответил тот. – Его наверняка тут нет. Но если его позвать и он почувствует, что нужен в этом месте, то вернется.

– И что он может сделать?

– Поможет воде вернуться в колодцы. Оживит не погибшие семена и корни. Удержит от наступления пустыню.

– Ты говоришь так, как будто знаком с ним и видел, как он это делает.

– Я видел оживающие оазисы, в которых не было людей. Если тебе не нравится слово Дух, замени его словом Природа или Всепобеждающая природа. Придут люди и помогут духу природы оживить это место. Злые духи, как само зло, приходят к людям и уходят, а добрые всегда с людьми.