Нетленный

Мы снова отдалялись от этого мира. Сознание забрезжило, когда наверху заговорили люди, мутное пространство озарили лучики электрического света. Над краем ямы появилась голова – разрази меня гром, она была в шлеме! Я зажмурился от яркого света.

– Здесь они, нашел! – взволнованно прокричал мужчина. И вскоре над нами склонились уже четыре головы – все в спецназовских шлемах.

– А что, хорошо лежат, – пошутил боец. – Приятно посмотреть. Будем разъединять любящие сердца, товарищ майор?

– Ага, чтобы снова соединить, – засмеялся другой. – Эй, вы в порядке?

– Ну, как сказать… – закряхтел я. – Бывало и лучше, мужики, но хотя бы живы…

– Никита Ветров и Варвара Сташинская?

– Так точно, товарищ майор. Подтвердить, правда, нечем. Все наши документы находятся у местного пахана по имени Зиновий.

– Да, мы знаем, вы скоро получите их обратно. Можете встать и вытянуть руки?

– Мы попробуем… Варвара, ау, ты здесь? – Я опустился на колени, взял девушку под мышки.

– Я только частично здесь, Никитушка… – жалобно пролепетала девушка. – Эти люди – ангелы?

– Вроде того, – хмыкнул я. – Только крылья свои они сегодня в казарме оставили.

Я помог ей подняться, вытянуть руки. Она взмыла вверх, сдавленно ойкнув. Меня достали вторым, опустили на землю.

Мы вновь сидели, обнявшись, и еще не верили своему простому счастью. Закуривали люди в шлемах и бронежилетах.

– Майор Невельский, Центр специального назначения ФСБ, Управление по Томской области, – представился коренастый крепыш. – Поселок окружен и зачищен, население контролируется. Наши люди на окраине поселка разбивают палатки, вас туда доставят, окажут необходимую медицинскую помощь. Позднее прибудут люди из МЧС и специалисты, разбирающиеся… гм, в лесах. Вам придется объяснить, где находится машина с телами, где вы видели гражданку Зеленскую, а также где найти гражданина Злобина. Возможно, вам придется проехаться с этими людьми.

– Вы не припозднились, майор? – осторожно спросил я.

– Прошу прощения, Никита Андреевич, – смутился командир спецгруппы. – Произошла задержка, такое случается, когда задействуют структуры различных регионов. Сигнал получило в Новосибирске гражданское лицо. Сначала пытались с вами связаться, чтобы вы подтвердили, что находитесь в критической ситуации, гм… – Майор засмеялся, самому стало смешно. – Долго согласовывали, спорили о целесообразности… Надо признаться, Никита Андреевич, человек, который за вас радел, проявил настойчивость. Потом решили задействовать наше Управление, чтобы не тащиться через пол-Сибири. А здесь места, сами понимаете, нехоженые, даже вертолету сесть проблематично, не говоря уж об оперативном ориентировании… Но все закончилось благополучно. Вы не скучали?

– О нет, что вы, – улыбнулся я. – Здесь было чем заняться. Это такой парк развлечений…

Эпилог

Спустя четыре дня в Новосибирском Музее мировой погребальной культуры был отмечен ажиотаж. Подъезжали экскурсии из колледжей и институтов, прибывали вместительные междугородные автобусы с жителями соседних городов и даже регионов. Того столпотворения, что наблюдалось в майскую ночь музеев, конечно, не было, но народа хватало.

В музее открывались новые экспозиции, обновилась коллекция мексиканской, испанской, африканской атрибутики, связанной с похоронными ритуалами. Выросло количество экспонатов, расширялась тематика. Появлялись новые коллекции траурных одежд XIX века, католических и православных икон, причудливых экзотических амулетов, связанных с событием, которого еще никому не удалось избежать.

Посетители второго корпуса с изумлением замирали перед силиконовой копией тела Ленина – основателя «первого в мире государства рабочих и крестьян». Владимир Ильич казался спящим, он ничем не отличался от своего аналога, возлежащего в Мавзолее. Над мумией возвышался роскошный балдахин цвета пролетарского знамени. Никто не проходил равнодушным, не испытав какого-то трепета, – даже недозрелая молодежь, смутно представляющая, кто вообще тут лежит…

У Сергея Борисовича Якушина было подозрительно приподнятое настроение. Он пытался скрыть его за мнимой невозмутимостью, но иногда забывался – по лицу скользила загадочная улыбка.

Он был импозантен, как всегда, в одежде удачно сочетались черные и белые цвета. Сергей Борисович напоминал лондонского джентльмена, завсегдатая аристократического клуба. Не хватило только палевого дога у ног. Роль последнего успешно выполняла ротвейлер Геката, подросшая за неделю и освоившая несколько приличных манер. Она уже не бросалась на каждого встречного, а спокойно лежала на коврике в углу, широко зевала и прислушивалась к разговору.

Я не мог, в отличие от Сергея Борисовича, похвастаться парадной внешностью и бодростью духа. В частные медицинские центры мы с Варварой по прибытии обращаться не стали («Нечего их кормить», – объяснила Варвара), в бесплатные поликлиники по месту жительства – тем более. Мы болели в четырех стенах, врачевались тайскими мазями и белым испанским вином – но окончательно недуг не вывели. Впрочем, Варвара была хороша – она всегда была хороша, когда выходила из дома.