Нетелефонный разговор

Это было весьма колоритное место, Двор Стачки – там как будто еще продолжалась стачка на текстильной мануфактуре Саввы Морозова, хоть хозяева, разумеется, давно сменились. И вот отсюда я уже мог стратегически доставать Москву в электричке «Москва – Петушки» за 84 копейки, а когда их не было, без билета.

Звезды с неба

Я потерял стержень повествования, череду событий, что и за чем происходило в моей реальной, а не книжной жизни. Может быть, самое время задуматься: что за жизнь я прожил, зачем вообще мы приходим на этот свет, и обязаны ли мы, появившись не по своей воле, что-то такое и во имя чего неизвестно совершить на земле для людей или же для себя.

Поставил себе эти вопросы, и оказалось – им нет конца, их можно продолжать по типу: что движет нашими поступками, как отличить хорошее от плохого, и почему тела при нагревании расширяются. Наверное, именно на эти вопросы и ищут ответы сумасшедшие во всех богоугодных заведениях, и только успокоительные таблетки отвлекают их от раскопов – поисков себя и в себе.

Родился ли Пеле для того, чтобы забить свою тысячу голов и стать королем футбола или всего лишь для того, чтобы стать отцом пятерых мальчишек? Почему второго футбольного гения, Диего Марадону, убивают наркотики и Бог, в которого он верит, не в силах его спасти?

Задайте мне или себе с десяток еще подобных вопросов, и вы поймете – моя книжка не имеет ответов на все возможные сомнения. Я пишу ее как собрание таких же вопросов к самому себе, а если хотите, и к вам: чему была посвящена моя жизнь, мое предназначение, мое беличье колесо, которое мне все труднее с годами вращать, но я ведь продолжаю это делать. Я – не один, я вышел в путь с любимой женщиной, я ничего не взвалил на ее хрупкие плечи, а все взял на себя. И понял: в этом есть и цель, и радость – отвечать перед Богом за близкого человека, и все остальные поступки становятся производными.

Пусть я чего-то не совершу, отдав свое время простым заботам, не беда – я никогда не считал себя гением, призванным Аполлоном к священной жертве. Мне досталось много испытаний, и я выстоял с Божьей помощью. Мне знакома и любовь к людям, и ответная их любовь.

Не пишу, не читаю!
Я набрал высоту
И во сне не летаю,
И давно не расту.
И от крика скворешен
Я с ума не сойду,
Очень уравновешен
Стал я в этом году.
Порошок анальгина
И воды полглотка!
Может, это ангина,
А не старость пока?

Меня предавали и огорчали, я старался не предпринимать ответных действий, и все плохое забывалось во времени.

Зачем растет трава и гремит гром? Я не сумасшедший, не натуропат и не извожу себя подобными вопросами. Жил, смеялся, пяля глаза на модильяниевские «ню», и в этой книжке обещал вам всего лишь рассказать о моем двадцатом веке. Пусть каждый сам себе поставит эти вопросы и попытается на них ответить. А я, помните, обещал вам узоры в калейдоскопе, имеющие только геометрический смысл. Маяковский шутя называл это «мелкая философия на глубоких местах».

Конечно, к портрету XX века и мой двадцатый век прибавит какие-то черты. Как и любая другая книжка этой серии. Истина была и остается тайной, и ближе всего к ней сократовское: «Я знаю только то, что я ничего не знаю».

Пришло дурацкое хотенье,
Одна навязчивая страсть –
Забросить прочь стихотворенья
И ювелира обокрасть.
Чтоб утром ты из-под подушки,
В рубашке, спущенной с плеча,
Достала эти побрякушки
И примеряла хохоча.

Рассыплю по полу караты
Тутанхамонской красоты,
И будет горький час расплаты
Не горше нашей нищеты.

Потом – хоть пуля и хоть порка,
Присяжных поблагодарю!
А звезды с неба – отговорка,
Я их всю жизнь тебе дарю.

Первые радости

Москва не сказать чтобы приветливо встретила пришельца, но сперва показалось: э, да тут жить можно! То в одном, то в другом издательстве выплатной день. 5-го – 10-го – 15-го. На Чистых прудах сразу в трех газетах за три стихотворения денежку получил. А сколько в столице изданий всяких – воля вольная после провинции! Да почему бы и не признать честно: Москва вообще город гостеприимный! Бессчетно народу приютила.