Нет святых в аду

— Он говорил из Нью-Йорка, а тебе сказал, что из Вашингтона. Ты так часто беседовала с ним по междугородной связи, что тебе и в голову не могло прийти, что он лжет. Ты заявила, что звонок поступил без четверти восемь, поскольку я привез тебя домой в семь тридцать. Энни была убита около восьми. Я выбросил его из списка подозреваемых, полагая, что примерно в то же время он читал речь на обеде в ассоциации гражданских инженеров.

— Ты вообще не подозревал его?—спросила девушка.

Он заколебался.

— Трудно сказать точно, Лоис. Я обратил внимание на то, как подозрительно он исковеркал фамилию Герриш, произнеся: «Геринг». А ведь в то время от его показаний зависело благополучие дочери. Затем, вспоминая о пожаре на Двенадцатой улице, он говорил, что пальто могли облить бензином. Но я объяснял тебе, что пользовались эфиром. Если ты все ему рассказывала, то он выглядел либо чертовски беззаботным, либо нарочно пытался ввести меня в заблуждение.

— Я сообщила ему об эфире, Бен.

— Потом получилась еще одна вещь. Когда сведения о тебе попали на страницы газет, он не показался мне особенно огорченным. Хотя обязан был огорчиться. Ты же расстроилась. Причина его состояния заключалась в том, что он сам передал им информацию. .

— Он навредил себе своим поступком, Бен, больше чем ты думаешь.

— Я знаю. И еще он совершил страшную оплошность.

— Какую?

— Когда я сообщил, что убита приятельница Фарлоу, Элдридж даже не спросил, кто она. Согласись, неестественное поведение.

Такси резко свернуло поблизости от моста, и Лоис качнуло к Педли. Когда, машина выровнялась, девушка не стала отодвигаться.

Глава 39

У ворот, где платили пошлину, скопилась длинная вереница машин. Дюйм за дюймом они ползли в сторону Джерси. Лоис сказала:

— Но для меня до сих пор неясен Гляйхман.

— Здесь нет ничего особенного. Он был мужчиной с женственной внешностью. Мог переодеваться в женское платье и разгуливать в таком виде. Он принес Элдриджу больше пользы, чем, например, Гарри Гуч. Ред Поднялся в квартиру миссис Герриш, отпер дверь и подождал там, пока ты не появишься после его телефонного звонка. Он подложил кодеин в сахар, выкурил несколько сигарет и примерно в то время, когда ты должна была прийти вторично, спустился вниз и поджег принесенную тобой одежду.

— Но зачем, Бен? Ради чего?

— Они инсценировали все так, чтобы улики указывали на тебя и у полиции не возникло сомнения в том, кто устроил пожар. Возможно, Элдридж хотел отвести подозрения от себя. Не знаю.

— Наверное,— вставила она,— именно Гляйхман под видом старухи приходил к нам домой в пять часов утра.

— Конечно. За инструкциями, как он полагал. А на самом деле он, по-видимому, получил бутылку со спиртным, куда был подмешан кокаин. Парень совершенно одурел от наркотика, когда валялся под кроватью в своей квартире.

— Но я не понимаю, почему отец не зажег свет в холле.

— Он не хотел, чтобы ты, случайно проснувшись, что-то заметила.— Потом Педли сам задал вопрос: — А каким образом ты оказалась на Маунт-Иден? Выслеживала отца?

— Да. Ты бы никогда не обнаружил меня, если бы я не увидела, что ты вошел в дом. Я очень испугалась, что ты можешь пострадать.

На ее слова Бен отреагировал именно так, как от него и ожидали.

— Поэтому я подождала, пока рухнула стена,— продолжала она. — И волновалась до тех пор, пока маленький хромой человечек не вытащил тебя и Гляйхмана из сгоревшего дома. Бен?

— Да.

— А почему отец хотел убить Гляйхмана?

— О, ответ самый обычный: он слишком много знал. Или по-другому: вероятно, он жаждал слишком много за то, что знал. Потому Ред и звонил мне. Он искал в последнюю секунду удобную для себя возможность откупиться от заключения, передав в наши руки поджигателя номер один. Я бы, наверное, заключил с ним такую сделку.

Педли прижал к себе Лоис так крепко, как позволяли его больные ребра.

— Единственное, чего я так и не объяснил репортерам,— продолжал он,— почему ты убежала из дому в пять часов утра. Скажи, по какой причине? И почему ты так боялась, что станет известно, каким путем ты удрала?

— Я ускользнула через чердачное окно. Джессап помог мне. Он тоже боялся моего отца. Нам не хотелось доставлять ему- неприятности. Вот и все.

— А что ты делала в фонде?

— Разбирала бумаги отца. Искала фамилии, чтобы сравнить их с именами людей, погибших при поджогах. Я обнаружила множество улик. Я подозревала отца еще до пожара на Двенадцатой улице, а потом уже почти не сомневалась. И тогда я решила умереть, Бен. Пыталась покончить с собой весь вечер, когда твой помощник следовал за мной.

— И, чтобы сочинить признание, ты воспользовалась информацией, которую почерпнула из бумаг своего отца?

— Там был еще дневник. Она закрыла глаза и вдохнула прохладный речной воздух, — Я сожгла его. Я не могла допустить, чтобы кто-то узнал, каким безумным был мой отец и что я тоже, возможно...

— Ты права, он был безумен. Но он не твой отец.

— Бен! — Она широко раскрыла глаза и повернулась к нему.