Нет сигнала

– Стало только хуже, – призналась она брату. – В его сердце уже появились необратимые изменения, а я так и не нашла причину.

«Это все тринадцать стаканчиков», – думала она, но брату это сказать не решалась, боясь, что он откажется помогать.

– Хорошо, давай пойдем другим путем, – спокойно сказал Новиков, не пытаясь утешить сестру. – Мы можем как-то повлиять на процесс? Кардинально?

– Как? – спросила Нина, обернувшись. – Чтобы влиять кардинально, нужно знать причину.

– Слушай, я человек простой, – развел руками Новиков. – Если что-то нельзя починить, его всегда можно заменить. Что ты скажешь о пересадке?

Нина только покачала головой, глядя в пол, а потом пояснила:

– Ты же знаешь, сердце – единственный орган, который так и не научились создавать искусственно, а отдать донорское сердце человеку с неизвестной болезнью – это слишком. Если причины в самом сердце нет, или если она есть где-то еще, то такой приступ убьет его после пересадки. Я только сделаю еего смерть мучительней, понимаешь?

Новиков не очень понимал, но принимал слова сестры и не сдавался:

– Аппарат искусственного кровообращения, как временная мера? – предложил он.

– Его нельзя использовать долго. Там слишком много последствий, – вздохнула Нина.

– Поставьте его так, чтобы Денисов его включил, когда начнется приступ, или кто-то другой мог включить. Если есть какие-то практические трудности, говори, доработаем в течение пары часов.

– Только это не решит проблему, – прошептала Нина. – И через неделю аппарат придется заменить, если не раньше.

– Хорошо, будем считать, что у меня есть всего неделя, – спокойно заключил Новиков. – Что нужно от меня сейчас для операции?

– Наверно, ничего, – поджав губы, призналась Нина. – Главное убедить Матвея дать согласие.

– Что значит убедить?! – зло спросил Новиков. – Ему нужна эта операция!

– Коль, он устал, – тихо сказала Нина. – Как все нормальные люди, он просто устал уже. Сейчас у него такой этап. Он же вообще просил его не спасать, если сердце совсем остановится, а я все равно заставила ребят работать. Понимаешь?

– Ему нужна причина, – понял Новиков и задумался.

Он понимал, что взволновать Матвея могли разве что события на Титане, но там, согласно отчетам, все шло хорошо. Сотников регулярно присылал видео, потому Новиков своими глазами видел на записях то, что происходит внутри куполов.

– Нам запретили вести съемку на базе, – еще при первой связи сообщил Сотников, – зато внутри купола можно, буду рассказывать и показывать, как идут дела.

На этих записях сам Сотников был вынужден ходить в специальном костюме и респираторе, потому голос его звучал приглушенно и нечетко, но Новиков все равно его понимал. Видел, как натянули  разметочные веревки в первом куполе, создали сетку в ячейке метр на метр и в каждый нижний правый угол высадили росток. В центре высаживались саженцы, по краям – пробившиеся из семян ростки.

– Они прижились и активно растут, – радовался Сотников, а Артур высылал строгие отчеты с данными, старательно подчеркивая при этом, что они обгоняют разработанный план.

За восемь месяцев было снято пять куполов, а сейчас их функционировало больше двадцати. Один из них вот-вот снимут, а в зоне возле него развернуты еще три.

– Вокруг нас уже лес! – смеялся Сотников. – У меня ветки прямо под окном, жаль показать не могу, но как-нибудь потом, а пока мне надо бежать…

Бежать ему надо было все время – то кормить жуков, то контролировать высадку, то проверять данные, то вовсе на какое-то совещание.

Новиков уже привык к этим его коротким сообщениям и считал их чем-то вроде ежедневного моциона для них обоих, но Сотников внезапно поразил:

«Нужно поговорить, – написал он в сообщении. – Кажется, на Титане появились проблемы».

Новиков посмотрел на сообщение и не смог не обрадоваться тому, как все складывалось само, если немного подождать.

– Нина, я его уговорю, так что готовьте оборудование, – уверенно сказал он сестре. – Когда он будет в состоянии вести диалог?

– Я могу разбудить его медикаментами хоть сейчас, – растерянно ответила Нина, косясь на внезапную усмешку на лице брата.

«Через пару минут сможешь?» – спросил он у Сотникова.

«Могу. Тогда жду вызова», – с небольшой задержкой ответил микробиолог.

– Буди! – тут же велел Новиков. – Я знаю, как заставить его бороться за жизнь.

Одно Николай Новиков знал точно: ни один ученый не захочет, чтобы его детище пропало или не было завершено, а причины при этом не важны. Ученые – творцы, способные сражаться за свое творение, главное было напомнить об этом Матвею.

Глава 19

– Мне нужен твой совет, – без приветствий сказал Сотников.

Он сидел в своем кабинете в лаборатории базы. За его спиной можно было легко увидеть с одной стороны окно, за которым было голубое небо с желтыми облаками, блестящими от яркого света. Темно-синие ветки прикрывали его сияние и покачивали своими листьями так, что можно было представить их шуршание. С другой стороны рядом с электронным микроскопом стояли горшки с крышками, где только начинали прорастать свежевысаженные семена.