Нет пути назад

Много автомобилей. Дорогих меньше, чем в Санкт-Петербурге, а в целом – больше, и намного. Почти не видно угловатых черных седанов и лимузинов, какие привычны на питерских улицах – здесь машины в основном удобные, много универсалов, минивэнов, небольших и среднего размера «паркетных» внедорожников. Полиции почти не видно.

Люди более шумные, чем в Санкт-Петербурге, довольные. Очень много красивых дам, в том числе и за рулем, количество дам за рулем вообще превысило все разумные пределы, если раньше машина на семью была одна, то теперь две даже у не слишком состоятельных. Люди доброжелательные, хорошо одетые. Я заметил, что в отличие от Санкт-Петербурга здесь одеваются не так, чтобы подчеркнуть свой статус или положение в обществе, а просто одеваются, чтобы было удобно и красиво. В Санкт-Петербурге тон на улицах задают мундиры военной, флотской или гражданской службы, а здесь этого почти нет. Много дам, одетых весьма рискованно, хотя не лето, зима. Если не сейчас, то когда…

Погода скверная, сырая. Снега почти нет, а там, где он есть, это не снег, это каша цвета прелой селедки под ногами. На всех больших улицах ни снежинки – убирают. Ветер неприятный – холодный, порывами. Последний день зимы…

Внезапно я поймал себя на мысли, что веду себя как экскурсант на экскурсии. Как будто в чужой стране, хотя и доброжелательно ко мне настроенной. Надо сказать, что такие мысли появились не просто так. Четыре года в Великобритании и Северной Ирландии, потом несколько лет в США, год с лишним в разгромленной Персии, теперь вот Средняя Азия и Афганистан. Да к тому же в Москве я до этого был два раза, проездом, а это совсем не Петербург, не европейский столичный город. Вот и получилось так, что Россию мне приходится вспоминать заново.

Но это Россия. Страна, которая существует и развивается, в том числе и благодаря моим усилиям. Страна, которая прошла через многие бури – но стала от этого только сильнее. Даст Господь, и мои дети припадут к ней, как к источнику, и будут жить здесь, крепя могущество державы.

Прошел через Красную площадь. Куранты на Кремле, который раньше был резиденцией царей, а теперь резиденцией генерал-губернатора, отбивали четвертьчасовую мелодию.

Прошелся мимо «трактирного центра» Москвы – практически в одном месте были Тестовский, Егоровский, Монетный трактиры и ресторан Товарищества Большой Московской Гостиницы, настоящий гурманский центр Москвы, да и всех любителей русской кухни, пожалуй. Заметил нужную мне машину «Пежо»[55], длинная, низкая, серо-стального цвета акула. В отличие от германских машин здесь до сих пор сохранилось франко-итальянское направление в дизайне, и даже представительского класса машина в пять с лишним метров длиной выглядела как припавший к земле спорткар.

Машина Кордавы. Я знал номера… несколько дней потратил на то, чтобы выследить.

Нестор Пантелеймонович, Нестор Пантелеймонович… Работали ведь, честно работали. Но у каждого своя цена. У него ценой оказались не деньги… я бы сильно расстроился, если бы деньги. Ценой оказался пост директора по безопасности Русско-Азиатского банка, одного из крупнейших в стране, торгующего с Дальним Востоком и с южными, хлебными провинциями нашей страны. Этого хватило, чтобы перейти на сторону врага.

Сняв шляпу, пальто и пригладив волосы, я вошел в трактир. Ко мне кинулся обряженный по старинной моде – борода, длинные волосы, старого фасона рубаха из дорогущего голландского полотна – половой.

Шляпу я сдавать отказался – еврей ни за что не сдаст. Пальто сдал. Получив десять рублей, половой провел меня в зал, усадил за свободный столик – свободные еще были, хотя через час их уже не будет. Многие были зарезервированы – с табличками, на которых было написано имя и время.

– Что изволите-с…

Я заказал привычную для этого трактира рыбную ботвинью со льдом, затем холодную белугу с хреном… раньше обед на этом только начинался, сейчас он обычно так и заканчивался… понять не могу, как раньше люди могли столько съесть. Также заказал и черного вина… не красного, а именно черного. Единственное в своем роде черное вино производилось в Палестине, в какие-то годы оно было столь насыщенным, что напоминало почти желе. Или глицерин, когда покрутишь вино в бокале, чтобы оценить его вязкость, на стенках остаются долго не исчезающие следы. А если оставить вино в бокале на пару часов, по краю на стекле останется тоненькая, черная каемка. Отличное вино, в общем, в Царском Селе к столу подают…

Половой все запомнил. Как и век назад, половой был ярославцем и был таким профессионалом, что мог запомнить заказ на шесть-восемь персон на хороший обед с вином без записи, принести и ни разу не ошибиться.

– Э… шампанского изволите?

Шампанское было уже моветоном. Шампанское пьют по праздникам, когда отмечают какое-то важное событие, по торжественным дням. Но тут не Дворянское собрание, не Императорский яхт-клуб, обедают здесь не потомственные дворяне, а купцы и купчики. Так что шампанское здесь льется рекой и по дням будним…

– Не нужно. Принеси, что сказал…

– Сей секунд…