Нет права жить, нет права умирать

Потом я молча шмыгнула домой, и, никуда не заходя, рванула на цыпочках в комнату. Мать спала у себя. Я видела через приоткрытую дверь – она даже не разделась. А меня ждал Дэн, с которым мы, наконец-то, выбрались из лабиринта и при этом приобрели нового друга. Это несколько сгладило моё настроение, и теперь мне было просто плохо от того, что я перемёрзла вчера.

– Ты заболела, Карина? – спросила мать.

Я молчала в ответ, уставившись в потолок. Передо мной ещё стояла картина Эймара, и Дэн на краю обрыва.

Мать молча подошла, потрогав голову.

– Да ты вся горишь. Я тебе доктора вызову. Сама справишься? – в её голосе прозвучала нотка сожаления, но про то, что случилось вчера, она не напоминала.

– Справлюсь. Голова болит. И горло, – прохрипела я неожиданно. Видно, я правда заболела. Хоть в школу не идти теперь.

– Я тебе позвоню. Прости меня за папу и планшет.

Удивлённо подняв голову, я посмотрела на неё, но мать опустила глаза. Видно, до неё и правда дошло, что она натворила. Я давно не слышала от неё этих слов. Я вспомнила слова Стаса, что он поможет мне с ремонтом моего подарка. Экран действительно можно было заменить. Только кто заменит мои воспоминания…

– Ладно, – только и смогла ответить я.

Главное, чтобы она скорее ушла. Не могла я её лишний раз видеть.

Температура у меня действительно была повышенной, и почти весь день я повалялась в постели, чувствуя острую необходимость отлежаться. Мать позвонила всего один раз, на домашний, спросила, ен приходил ли наш участковый доктор. А к вечеру меня немного отпустило. Итак, результат – в школу в ближайшую неделю я не пойду. И не увижу эти ненавистные лица, и никто не станет хихикать за спиной. Всё это теперь отложенный процесс. Он начнётся тогда, когда я приду туда.

А к вечеру я вспомнила про Стаса. Вспомнила тогда, когда услышала за окном шум его мотора. Я же обещала прийти к нему. Может, он просто сказал это из-за того чтобы успокоить меня? Скорее всего, так дело и обстояло, но он поднял голову вверх, и вдруг увидел меня в окне моей квартиры, будто специально отыскивая меня взглядом.

– Эй! Давай ко мне! – сказал за него его жест рукой. Я вздохнула и взглянула на часы. Полшестого. Странно, обычно он не появлялся в такую «рань». Но мать придёт ещё не скоро. Я вышла, прихватив коробку со злосчастным» планшетом, и мы встретились у его квартиры. Он как-то растерянно посмотрел на меня.

– Заболела?

– Типа того.

– Заходи, – он протолкнул меня внутрь и закрыл двери на ключ. – Иди на кухню, чайник включай. Я сейчас.

Я скользнула на кухню, отыскивая глазами его чайник. Потом включила его в сеть, наполнив водой.

– в школу ходила? – спросил он из-за дверей, переодеваясь.

– Не-а. Не ходила. Болею.

– Правильно. Нечего давать врагу лишний повод для шуток, – он вошёл, одетый в синюю футболку. – Сама то чего про всё это думаешь?

– Чего тут думать, – я пожала плечами. – Мне всё равно.

– Ты что, хочешь оставить это просто так? – удивлённо спросил он.

– Наверное. Мне всё равно.

– И будешь дальше загонять себя в угол?

– В какой угол? – я вдруг осеклась, а потом резко чихнула.

– Э не, так дело не пойдёт. Сейчас и меня заразишь. Где-то у меня тут немецкое лекарство было – симптомы как рукой снимет.

– Зачем, – я пожала плечами. – Тогда в школу идти придётся.

– Чтобы трезво мыслить, – он полез на полки в поисках лекарства, а я выключила закипевший чайник.

– Вроде с мыслями моими всё зашибись.

– Тогда почему ты позволяешь так с собой обращаться?

– Мне они не интересны. Понимаешь, Стас. Я не хочу общаться с ними. Один Никита был…, – я осеклась и замолчала.

Стас забросил в чашки пакетики и быстро залил водой, а потом посмотрел на меня.

– И что он был? Одним из них. Ты должна сделать так, чтобы им хотелось с тобой общаться, а вот тогда и будешь выпендриваться и посылать всех подальше. Понимаешь, нужно не просто быть выше их, а отвечать врагу той же монетой.

– И как это сделать?

– Во-первых, быть умнее их. И ещё…, – он провел по мне своими серыми глазами, – ты в чём в школу ходишь? В джинсах из секонда?

– Вовсе не из секонда. Они новые. Были.

– А телефон свой покажи.

– Он… он же сломался.

– Понятно. Тогда и смотреть значит там не на что.

– А зачем? – любопытно спросила я, отхлебнув чай. Привкус бергамота остался на языке. Где-то там играло радио, а наверху раздался лай собаки.

– Для начала, чтобы не давать им лишнего повода для разговоров.

– У меня ничего другого и нет.

– Значит будет.

– Боюсь, Каткову мне не перещеголять.

– Как ты назвала? Повтори?

– Кого, Каткову Лерку? – удивлённо спросила я.

– Это дочь Каткова Юрия?

– Ага. Она самая. А вы с ним что, знакомы?

– Неважно, – он замолчал, а потом на его лице вдруг появилась странная улыбка. – Тогда тем более. Ты должна выглядеть лучше её. Ты же симпатичная девка, не пойму, чего ты скрываешь. И разговаривать надо тебя учить тоже.

– Думала, что разговаривать я умею. Я и обидеться могу.

– Не надо. Я же не со зла. Помочь тебе хочу?

– Зачем?

– Потому что мне тебя жаль – это раз. И ты мне нравишься.

– А второе?