Нет ночи без звезд

— А у Торговцев есть свои тайны? — спросил он. Эти бродяги, иногда приходившие в Кочевье, казались ему людьми особой породы. Они хранили свои тайны, да. Но это тайны торговли, места, где хранятся их запасы, где есть металл, так необходимый для изготовления оружия и инструментов. Торговцы рассказывали всякие страшные истории о землях, через которые они проходили, но в Кочевье считали, что это нарочно — чтобы отпугнуть тех, кто захотел бы заняться тем же. Известно было, что Торговцы убивают тех, кто может открыть местоположение их запасов. Но об ищущей мысли они никогда не говорили.

— Никогда не слышала о таких тайнах, — быстро ответила Фейни. — Торговцы, которые приходили в Педфорд, — она снова покачала головой, — они не очень отличались от нас. Но мы видели странных людей, не нашей крови. Подумай о лесных людях и о тех, в реке. Мир полон чудес, и тот, кто путешествует, узнаёт их.

— Торговцы рассказывают всякие страшные истории, но только для того, чтобы испугать других.

— Так и мы считали, — возразила она. — Но, может, в каждом таком рассказе есть зерно истины.

Сандер хотел рассмеяться, но вовремя сдержался. Ведь правда, его уверенность в господстве человека была существенно потрясена встречами с лесными и речными жителями. И хотя Кочевье никогда не встречало никого, кроме таких же скотоводов, можно ли утверждать, что только они населяют землю? Рыбаки Педфорда по цвету кожи и образу жизни отличались от его племени. И он слышал о Морских Акулах, которые приходят с юга в поисках рабов, хотя никто не понимает, зачем они ловят беспомощных людей и уводят их в рабство. Но и они тоже люди — в некотором смысле.

Он начал вспоминать рассказы Торговцев. Может, она права? Может, и есть где-то гигантские бронированные звери, убивающие каждого встречного, или летающие существа, не люди и не птицы, но помесь того и другого, такие ужасные и пугающие, хватающие своими когтями любого человека? Легче поверить, что земля всё ещё местами кипит и пузырится, что всякий, кто углубляется в такую местность, погибает от отравленных газов, заполняющих воздух, тонет в дымящихся ямах, откуда никто не может выбраться.

— Видишь, — Фейни улыбнулась, — я заставила тебя изменить мнение. Может, разумнее поверить, что где-то существуют шаманы, по сравнению с которыми я всего лишь малый ребёнок, не знающий даже простейших способов лечения. — Она развела руки, потом снова прижала их к груди, будто сохраняя что-то очень дорогое. — В мире может существовать множество чудес, нужна только храбрость, чтобы отыскать их! И если кто-то научился искать мыслью — я тоже этому научусь! Разве я не из рода тех, для кого знание — всё равно что мясо и питьё? Может, я молода и неопытна, но могу сказать искренне — у нас один тип мозга, поэтому позвольте и мне научиться тому, что знаете вы.

Сандер беспокойно следил за ней. Да, он мог понять её стремление к знаниям. Разве он сам не испытывает его? Но он хотел знать нечто конкретное, он не имел дела с какой-то неопределённой мыслью. Ему нужно знать, что он может сделать своими руками, когда мастерство совершенствуется мыслью. Странно думать, что мысль можно использовать и по-другому, не сопровождая физические действия, но вместо них… если он правильно догадывается о том, что она ищет.

— Мне казалось, — он хотел вернуть её к повседневности, — что ты ищешь оружие, чтобы отомстить за своих людей.

— А разве ты не знаешь, — вспыхнула Фейни, — что мысль можно использовать как оружие, если её использовать умело, она может быть опаснее твоих стрел? Да, у меня долг перед мёртвыми. Не думай, что я об этом забыла. — Она покраснела. — А теперь… — Она встала. — Нужно поспать. Мои пушистые и твой Рин покараулят.

— Огонь…

Огонь в очаге почти погас.

Фейни рассмеялась. «Не беспокойся. Кай знает, что делать. — Она положила руку на голову большего пекана.

— Он будет следить за огнём, и хорошо следить. Он делал это для меня и раньше.»

Она выбрала нары у ближней стены, закуталась в просохший и согретый плащ. Сандер смотрел, как она укладывается, потом последовал её примеру. Последнее, что он запомнил: большой пекан вытащил из ящика полено, перехватил его мощными челюстями и сунул в огонь с ловкостью, которая свидетельствовала, что он проделывал это уже не раз.

И Сандер уснул. Во сне он пробирался через какой-то тёмный туннель, шёл на звуки молота, там был кузнец, который знает всё, и у него Сандер узнает все тайны своего искусства.

Холодное прикосновение к щеке вырвало его из этого коридора, прежде чем он увидел своего кузнеца. Над ним склонился Рин, это его нос коснулся лица Сандера. Животное вторично наклонило голову, и Сандер очнулся и сел.

Шум ветра, удары дождя — всё стихло. Стояла такая тишина, что Сандер слышал шум своего дыхания, слабый треск огня. Но пеканы не лежали у очага. Они стояли по обе стороны закрытой двери, глядя на неё. И когда Рин увидел, что Сандер проснулся, он посмотрел в том же направлении.

Сандер сел и потянулся к обуви. Башмаки просохли, и надевать их было трудно. С трудом натягивая их, он тоже прислушивался.