Нет на земле твоего короля. Часть 2

Вечером поезд унес ее домой. Она всю дорогу проспала. Сработала не только усталость от насыщенного дня и эмоций, но и своего рода защитная реакция. Ей не хотелось думать о том, что может случиться. О том, куда едет Миша и что его ждет. О том, когда она увидит его в следующий раз. О том, как посмотрел на нее перед прощанием. Этого всего было так много, слишком много, чтобы уместилось в голове. Во сне ей снились море и прохлада от окружающих скал. В укрытии между скалами она ощущала себя в безопасности. Ей хотелось, чтобы их всегда так защищали скалы, от непредвиденных разлук, от слез, от тоскливого ожидания.

Глава 31

Дагестан. Сентябрь. Миша, Квасов, Шестопал, Сиянов, Коротков и Бурков сидели вдоль бортов под пыльным тентом в кузове «шестьдесят шестого», перед ними лежал «двухсотый». Цинковый гроб, помещенный в огромный деревянный ящик. Ромка Анисимов возвращался домой. Первый погибший из их роты. Ромку на горном перевале подкараулила снайперская пуля.

В полку Ромка слыл ходячей легендой. Как-то молодого солдата сержанты-«деды» отправили в самоволку за выпивкой. И патруль во главе с капитаном Травиным задержал Анисимова вне расположения части. При нем оказалась бутылка водки. Бедного Ромку вывели на плац перед строем. На прямой вопрос полковника Петракова, кто его послал за водкой, солдат упорно молчал, как белорусский партизан. Так все и стояли на плацу под палящими лучами солнца, изнывая от жажды, переминаясь с ноги на ногу. Прошел час, прошел второй, но Ромка, потупив голову, ни в какую не признавался. В своей потной руке он продолжал сжимать злосчастную бутылку водки. Строй уже начинал потихоньку гундеть, проявляя нетерпение и недовольство. Офицеры уже сами не один раз пожалели, что проявили такую строптивость в воспитательных целях.

— Эх, и отметелю я этого обормота, — зло пробормотал притомившийся Романцов, стоящий слева от Миши.

Но тут Анисимов отмочил штуку, которую ну никто не ожидал. Он у всех на глазах откупорил бутылку и, запрокинув голову, стал из горлышка медленно пить теплую горькую водку. Батальон восхищенно, ободрительно и протяжно загудел словно улей. В глазах десантников Ромка из пришибленного «чмошника» по мановению волшебной палочки превратился в один миг в мифического героя. После продолжительной отсидки на «губе» в роте его никто не тронул, его зауважали.

Солдаты, щурясь от яркого сентябрьского солнца, угрюмо смотрели на вереницу машин, на неприветливые отроги чужих гор. Из-за пыльного «зилка», следовавшего за ними, вдруг вынырнула белая новенькая «семерка» с дагестанским номером и стала быстро приближаться. За рулем сидел плотный обнаженный по пояс «даг», с усами и густой волосатой грудью. Рядом на соседнем сидении, свесив на грудь кучерявую голову, дремал его напарник, молодой парень лет восемнадцати в серой футболке. «Семерка» шла вплотную к «газону» и ребята отчетливо могли рассмотреть ее пассажиров.

Макс Шестопал помахал рукой водителю и жестами изобразил, мол, огонька не найдется.

Водила легковушки локтем пихнул своего спящего напарника, кивая на угрюмых десантников, что сидели вокруг ящика. Когда второй даг сообразил, что от него требуется, он извлек из «бардачка» пачку сигарет. Машина прибавила скорости и поравнялась с кузовом грузовика, «даг» высунулся на половину из окна и протянул пачку, свесившемуся к нему Максу. Десантник быстренько подхватил подарок. Машина сбавила ход и вновь заняла прежнее место в потоке. Макс, вытряхнул пяток сигарет, к которым тут же потянулись солдаты. Защелкала зажигалка, все с жадностью затянулись.

Макс помахал «дагам» пачкой, подзывая их. «Семерка» прибавила ходу и вновь поравнялась с кузовом, молодой даг снова высунулся из окна, и Шестопал вернул ему пачку.

— Спасибо!!! — прокричал он. Даги переглянулись, махнули рукой и легковушка, прибавив газу, пошла на обгон.

Рядовые Шестопал и Квасов выбрались за село, миновали унылое кладбище с покосившимися старыми замшелыми плитами, почти бегом спустились по узкой крутой тропке к речке. Они из «самоволки» возвращались на базу.