Нет худа без добра

Затем он рассказал, что его повели по «длинному долбаному коридору», в котором не было ни окон, ни дверей и ничего другого, кроме белых стен и потолка с плафонами. В конце коридора на стене висел «странный долбаный ящик». Доктор коснулся ящика пальцем, ящик стал светиться зеленым цветом, чей-то голос произнес: «Удостоверено. Дверь открывается. Добрый день, доктор Биддингтон», в двери щелкнул замок, и она с шипением автоматически заскользила вбок, как будто давление воздуха внутри «контролировалось, блин, как в каком-нибудь самолете или на долбаной подводной лодке». Доктор зашел внутрь, Арни с Максом последовали за ним. В помещении не было окон, а также часов и «долбаных телевизоров». Все было белым – стулья, ковры, стены, столики, «абсолютно все, блин». В потолок были вмонтированы какие-то черные шары, и когда Макс спросил о них, ему сказали, что там кинокамеры.

Тут Макс услышал громкое «мяу!» – и появилась «короткошерстная, блин, пестрая кошка» средних размеров, которая начала мурлыкать и тереться о его ноги. Врач сказал, что Макс может назвать ее, как захочет. Кошка выглядела «совсем, блин, как Алиса – была слишком, блин, на нее похожа!», даже «с таким же долбаным черным пятном вокруг глаза». Макс с испугом подумал, не клонировали ли они его «дохлую долбаную кошку» и «жутко, блин, вспотел», потому что «кто его знает, какие могут водиться психи, клонирующие дохлых кошек. Какого хрена?». Потом ему пришла в голову не менее пугающая мысль, что он, возможно, находится на космическом корабле, потому что на космических кораблях «все всегда, блин, белое», а длинный коридор – это «долбаный переход», который ведет в «этот долбаный корабль». А раз так, то Арни и доктор Биддингтон, скорее всего, не люди, а пришельцы.

Макс спросил, что им от него надо и зачем они привели его в это место. Доктор в свою очередь задал вопрос:

– Вы не хотели бы пожить здесь с кошкой некоторое время – скажем… недели три?

– Не хотел бы, блин! – ответил Макс.

Тогда Арни стал уговаривать и умасливать его, обещая, что они заплатят ему в десять раз больше, чем он заработает за год в своем кинотеатре, и что после этого эксперимента он может оставить кошку себе; они дадут ему бесплатно таблетки, которые помогут ему справиться с «долбаной тревогой», а пища все это время будет изысканная; все, что от него требуется, – прожить в этой комнате двадцать один день, не покидая ее и не имея контактов с внешним миром.

– Мы будем наблюдать за вами и задавать вам время от времени вопросы, и это все, – сказал Арни. – Вам ничего не надо будет делать, только играть с кошкой.

Я был изумлен и не мог поверить, что все это правда.

– Они хотели только, чтобы ты был в этой комнате с кошкой? – спросил я.

– Алё, какого хрена? – кивнул Макс. – Жутко странно, блин, да?

– Почему они готовы платить тебе за то, что ты три недели будешь играть с кошкой?

– Я, блин, откуда знаю? Но пока я стоял там, обалдев, а этот долбаный клон Алисы терся о мои долбаные ноги, я вдруг понял, что эта комната действительно космический корабль. Мне помогла математика. Долбаная математика.

– Математика?

– А как же! – ответил Макс, уверенно кивнув. – Три недели – как раз столько времени требуется, чтобы долететь через искривленное, блин, пространство до какой-нибудь другой долбаной галактики, если включить сверхкосмическую скорость.

Я не понял эти математические выкладки, но Макс был так возбужден, что я не стал прерывать его. Может быть, Вы, Ричард Гир, понимаете. Вы ведь гораздо умнее меня.

– Так что все, блин, совпадает. И тут я убедился… что этот… долбаный Арни… проклятый… долбаный… пришелец! – торжественно произнес Макс, делая паузы между словами для пущего эффекта. – Зацикленный на желтом цвете пришелец из долбаного космоса. Их же полно повсюду. А я не хочу, чтобы ты или я подверглись, блин, тому, через что прошла моя сестра. Ни за что, блин. Только не в мою смену.

– Ты говоришь, пришелец?

– Ты что, блин, не веришь в пришельцев? Вселенная, блин, очень большая, и теория вероятности говорит в их пользу. Эти козлы существуют! Как ты можешь, блин, не верить в них?

– Не знаю… – ответил я. – Я никогда не думал об этом.

Что мне действительно хотелось узнать, так это какую-нибудь информацию о Библиодевушке, и потому я спросил:

– Макс, ты читал что-нибудь из Юнга? «Синхронистичность», например?

– «Синхронистичность»? Это же, по-моему, альбом «Полис». На обложке у них еще написано: «Король боли», блин.

– Нет, это книга, написанная Карлом Юнгом. Это о совпадениях – о том, что их не бывает. Унус мундус.

– Алё, о каком унусе-блин-мундусе ты толкуешь? И какое, блин, отношение он имеет к пришельцам? Или к долбаному космическому кораблю, в котором меня чуть не заперли на три недели?

– Выслушай меня, – сказал я. – Еще до того, как мы встретились, я видел твою сестру в библиотеке. Много раз. Я, можно сказать, чувствовал, что между нами есть какая-то связь. Я уже несколько лет наблюдаю за тем, как она работает в библиотеке, и…

– Моя сестра? Элиза-блин-бет?

– Я всегда хотел заговорить с ней, но боялся.

– Почему?!