Нет кармана у Бога

Этот переезд пришёлся на второй день в неделе из двух — он, если помните, отводился мной для одноразовых шалав. Не забыли, я о чём? Знаю, помните, и это всегда интересно помусолить, даже если событие не приносит ожидаемого эффекта. В общем, по пути в Ахабино зарулил в ресторан Дома кино, где нередко отоваривался загулявшими тётками. Убедился, что ничего не изменилось. Те же развязные, с видом бандерш из дома терпимости официантки, те же сравнительно невысокие цены для своих, те же с неизменно ободранной фанеровкой древостружечные панели на стенах, как при совке, те же тарталетки четырёх наименований, шашлык, жидкое лобио, всё те же дурацкие пьяные разговоры в обнимку и с путаницей в именах. И всё те же околокиношные дамы. При новых старых кавалерах или же сами по себе. Словно жизнь остановилась в этих стенах из ДСП, тормознув на местном стоп-кадре.

Долго выбирать не стал. Быстро задружившись, взял, что подвернулось. Не с руки было умничать, в голове у меня уже зрел протокол важного эксперимента, и его непременно нужно было осуществить при условии наличия требуемого препарата. И для этого подходил практически любой согласный партнёр противоположного пола. Тем более что всё равно, если хорошо подумать, то особенно и не о ком.

Дама, пока добирались до места, непрерывно курила и несла всякую ахинею про кинематограф и литературу. В том смысле, что, узнав, кто я есть, очень старалась выйти на тему удачных экранизаций, льстиво пытаясь припомнить какие-нибудь из моих последних и непременно похвалить. Я всё больше отмалчивался и согласно кивал, сосредоточившись на дороге. Если бы не грядущий эксперимент, с высочайшей точностью давно бы мог изложить вам в подробностях весь ожидаемый событийный ряд: как оно будет, чего будет, сколько раз, в какой последовательности и что там в плане с позами и звукоизвлечением. Ну и какие будут утренние просьбы и слова исходя из уже довольно понятного рассудка и лексикона. Короче, всё как всегда, за исключением лысой пожарной.

Но это только если не брать в расчёт дурь. А я взял. Помещённый в изумительной красоты тканевый мешочек позапрошлого века, отделанный бисером и с шёлковыми завязками, вместе со мной и шалавой в ахабинский дом ехал остаток намолоченной нами с Джазом высушенной до нужной ломкости травы. Таким образом, менялась сама установка на совместный вечер и предстоящую ночь, и потому я — скажу как на духу — для этой разнополой встречи сам себя рекомендовать бы не стал ни в какую. Мне гораздо важнее было проверить, что в этом случае явится доминантой, какое из двух грядущих приключений.

Мнения разделились. Наутро, как я и предполагал, противной стороной было высказано настойчивое желание познакомиться поближе и далее не теряться по жизни. Потому что было так хорошо, как не бывает. Потому что хотелось подо мной просто умереть. Потому что у меня красивые руки и потрясающие глаза. Потому что, оказывается, я ещё и не по возрасту могуч как мужчина, и нынешние молодые, типа, все по сравнению со мной просто неумелые и сопливые слабаки. Даже несмотря на курение мною злаковых смесей в сочетании с крепким алкоголем. И ревниво добавила ещё, что мужики, мол, все похожи на платья — вроде всё по ней, но на какой-то суке уже видела вроде…

Такая оценка меня крайне удивила, поскольку я плохо помню, получилось ли у меня, в принципе, вступить в близкие отношения с моей гостьей. У неё, кажется, получилось. Но вопрос явно адресовался не ей. И потому опережающая оценка результата с той стороны не имела для меня никакого значения. Всё это, вся история в моей загородной спальне, наполненная конопляным дымом цвета крыла горлицы, касалась исключительного меня одного, и только.

В этот раз вроде бы даже получилось немного полетать. Правда, пока ещё невысоко, но всё равно было приятно. И отрадно, что в моём споре я проиграл себе же, поставив на обычность. На превосходство дежурного секса с малознакомой особой перед улётом в непознанную высоту, где я и бывал-то прежде всего пару-тройку раз, оборачиваясь — вспоминаете? — горным беркутом, пикирующим на раскинутую перед его острым взором завершённую пастораль.

Этим же утром, воткнув домкиношную шалаву в такси, я вернулся в дом и первым делом принялся за самое важное. Высадил новые семена в новые горшки. Теперь их было семь, по числу дней недели, чтобы не сбиться. И в каждом — тоже по семь. В общем, семью семь — на первое время нормально. Дверь запер, полив произвёл, грунт подкормил и тщательно взрыхлил. Плюс к имевшейся лампе накаливания добавил ещё трубку дневного освещения, максимально приблизив лабораторные условия к естественным природным. Оставалось дождаться всходов.

Теперь можно было навестить кокосовую пальму. А потом подумать, на чём задержался в собственном творческом развитии. Чтобы продолжить его уже обновлённым творцом, с новым кровообращением и добавленными дурью силами. Стоп! А вот и сюжет, как говорится, не отходя от окошечка, где выдают!