Нет дороги назад

Скачками, как заяц он понесся по улице – надо было сделать еще один поворот – и тут навстречу вырулил еще один пикап. Его прожектор был помощнее, и соединен был как бы и не с пулеметом…

– Дреш! – закричали через громкоговоритель.

Машина ехала так, что блокировала ему путь – не вырваться.

Он кувыркнулся и открыл огонь. После первого выстрела – погас прожектор, после пятого – обе фары. В ответ – застрочил пулемет, к нему присоединились и автоматы…

Рассудив, что афганцы побоятся отойти от машины ночью – здесь все еще верили в джиннов – он еще раз кувыркнулся и бросился вперед. Прямо на огонь.

Выехавшая полицейская машина, преследовавшая его – попала под огонь, и огнем же ответила. Это надолго…

Он проскочил мимо азартно пуляющих в ночь афганцев – и побежал дальше. Пальба – перебудила весь район, и это было то, что ему нужно.

– Ухти, ухти[43]…

Он так и не понял, когда был ранен. Наверное, когда эти ушлепки открыли пулеметный огонь. Но не из пулемета – можно было и ноги лишиться. Пуля – проделала длинную и кровавую борозду на руке, в опасной близости от локтя – и хотя это придавало достоверности всему происходящему, это было хреново. Потому что он ни в чем не был уверен, а скрыться с пулевым ранением – намного сложнее, чем без такого. Они могут оцепить район в поисках раненого, устроить фильтрацию, да и просто – походка раненого человека отличается от походки здорового. Вот такие вот невеселые расклады. Он сам много раз был в шкуре волкодава, идущего по кровавому следу – но никогда в шкуре волка…

Вот и так довелось…

В начале улицы – раздался глухой рокот грузового дизеля большого объема. Бронированный грузовик или БТР.

– Помоги мне… – ему уже нечего было терять, он чувствовал, что с той стороны двери живое существо – помоги…

Когда фара – искатель с бронетранспортера осветила проулок – дверь внезапно открылась, и он полетел на землю, сильно ударившись. Потом он уже ничего не помнил…

Пришел в себя он черт знает через сколько времени.

Было уже светло – по крайней мере, тот свет, который был в комнате, был явно естественного происхождения. Было светло и было больно. Он упал прямо на рану.

Дернувшись, он вскочил, скривившись от боли…

Какого хрена, где он?

Это была небольшая комната, размером примерно четыре на три и из мебели – здесь не было совсем ничего. Он лежал на тюфяке, тюфяк был на удивление теплым и мягким. Он был укрыт легким одеялом, и кроме трусов – на нем ничего не было. Пистолет он тоже потерял – точнее, оба пистолета…

Весело.

Он начал осматривать себя – и обнаружил, что ранен был не один раз, а дважды. Впрочем – оба раза не тяжело, пули ни задели кость, ни повредили никакие внутренние органы. Он вспомнил мичмана, с которым когда то плыл до острова Русский, да еще ночью. Тот потом сказал ему – над тобой, салага – Полярная звезда горит. То же самое произошло в Лос-Анджелесе, когда вся полиция города не сумела его остановить. Казалось, что пули его просто боялись, и лишь напоминали о себе…

Он осторожно поднялся. Оружия у него не было – но он сорвал простынь с тюфяка,[44] скрутил ее в жгут, перехватил. Не веревка – но тоже сойдет…

Крадучись, он подошел к двери и толкнул ее. Та оказалась не заперта

12 февраля 2016 года

– Так… – сказал Араб, и голос его не предвещал ничего хорошего – дай угадаю. В доме жила прекрасная принцесса, которая тебя спасла, и ты решил, что день прожит не напрасно.

– Да не так все… – с досадой сказал Малек

– А как?

Несколькими днями ранее

– Почему ты не открываешь своего лица, сестра? – вдруг спросил Малек – разрешено просто носить никаб, в котором открыто лицо

Женщина отрицательно покачала головой. Когда он пришел – она просто положила ему еды и смотрела, как он ест.

– Ты не хочешь, чтобы я тебя видел?

Малек спрашивал на фарси. Это почти то же самое, что и распространенный в Афганистане дари, считающийся языком цивилизованных людей, в отличие от простонародного пушту. Несколько лет – он провел в Персии, за это время он не просто научился говорит на фарси, он освоил несколько его диалектов. Сейчас он разговаривал на хорасанском фарси, который свойственен как для персов, так и для афганцев, это язык схожий и с классическим западным фарси и с типичным для Афганистана дари.

– Зачем ты спасла меня?

Женщина снова ничего не ответила. Показала на тарелку – ешь…

– Ну, как хочешь, сестра… – Малек обиделся и уткнулся в тарелку

Женщина вдруг достала листок бумаги из кармашка в никабе, огрызок карандаша. Начала писать…

12 февраля 2016 года

– Здорово. Так она еще и немая…

– Это Нуаль… – сказал Малек

– Что? Ты о чем?

– Нуаль. Ее так зовут.

– Здорово… И кто такая Нуаль, ну-ка расскажи нам. Что-то меня начинает тошнить от француженок…