Нет дороги назад

Труп боевика упал назад и те, кто мог быть в коридоре, откуда появился этот боевик, не могли этого не видеть, если они там есть. Лютый бросился вперед, желая оказаться рядом с углом, проскочить простреливаемый коридор раньше, чем это сделают остальные боевики. Он помнил, что их десять человек, может и больше. Одного он уложил – осталось как минимум девять, как минимум – потому что в здании могли быть еще боевики.

Успел – занял позицию у противоположной стены, прикрывая Битка. Биток проскочил дальше, выскочил в коридор – с ручным пулеметом.

– Аллаху Акбар!

Громыхнула очередь, ответного огня не последовало.

Встревоженный, Лютый выскочил в коридор, Биток прижался к стенке, держа наизготовку пулемет, он был жив и даже не ранен.

Дверь! Дверь нараспашку!

Не дожидаясь, пока те, кто заорал "Аллах Акбар!" догадаются выкинуть в коридор гранату – Лютый бросил в проем свою гранату, но Биток опередил его, успел бросить перед ним раньше. Если есть возможность – желательно в помещение закидывать по две гранаты, не по одной. Одну могут обратно выкинуть обратно, две – не успеют.

Громыхнуло сдвоенным взрывом, Биток бросился вперед, перекрестил комнату пулеметной очередью. Следом, к противоположной стенке проскочил, ворвавшись в комнату Лютый – и только сейчас заметил то, от чего за шиворот как будто жменю снега сунули.

Газовый баллон!

– Газовый баллон! Справа!

Он выглядел неповрежденным. Мог быть и пустым, а мог – травить в помещение газ, чтобы при первом выстреле комната превратилась в крематорий.

В помещении были и боевики, занимающие позиции для того, чтобы перебить русистов. Лютый насчитал четверых, всех порвало осколками гранат.

– Идем дальше…

– Принял!

Они прошли в соседнюю комнату, в этой комнате не было боевиков – но был выход во двор, и были окна, смотрящие тоже на двор.

Они проскочили к окнам – как раз для того, чтобы увидеть группу боевиков, бегущую в их направлении. Биток, недолго думая ударил по ним из пулемета – и четверо остались лежать на земле, остальным удалось скрыться и открыть ответный огонь. Лютый развернулся, чтобы прикрыть их с тыла. Как минимум пять боевиков были еще где-то в здании.

Остальные боевики открыли огонь по плюющемуся пулями окну, огонь был плотный, сосредоточенный. Завизжали пули.

– Пулемет на прикрытие! Перебежками – двинулись! Вперед!

– Бык два, здесь Марка три, внимание. В вашем районе отмечена повышенная враждебная активность. Повторяю – повышенная враждебная активность. Небольшие группы боевиков, пешие и моторизованные направляются в вашу сторону. Беспилотник будет работать в ваших интересах, мы направим в ваш район штурмовики сразу, как только возможно.

Увязли…

– Марка – три, нам нужно прикрытие, прямо сейчас! Нас прижали!

– Птица выходит на позицию, РВП одна минута, укройтесь!

– Да черт бы вас побрал!

Лютый – а стреляли по ним уже с обоих концов улицы, правда, не приближаясь – вскочил и побежал по улице, пригибаясь – до ближайшего угла. Биток остался позади, его прижали огнем. Улицы были застроены весьма своеобразно – когда изначально строили, между зданиями были проулки, но потом большинство из них застроили и теперь для того, чтобы попасть с одной улицы на другую, с одной линии домов на другую – приходилось проделывать немалый путь. Прежде чем простреливающие улицу боевики сообразили, что к чему – Лютый саданул ногой по двери и вломился внутрь одной из таких "междомовых" построек.

– Свои!

Фонарик погас

– Ко мне!

Внутри было темно, пахло кардамоном. Лютый – он вошел в здание вторым – включил фонарь, подняв его повыше – при возможности, фонарь должен держать не тот, кто идет первым, и держать его следует как можно дальше от себя, потому что если держать его перед собой – по источнику света в первую очередь будут стрелять.

– Идем тихо.

Внезапно открылась дверь, Лютый и Слон вскинули оружие – на них смотрел пистолет. Луч света ослепил стрелка.

– Не стрелять! Не стрелять!

Лютый понял, что что-то не то. Пистолет… какой-то странный, да и если бы тот, кто держал его в руках хотел бы выстрелить – уже выстрелил бы. Да пистолет, как то низко он был…

Ребенок! Бача!

На них смотрел пацан. Обычный оборванный бачонок лет восьми-десяти. Луч фонаря пригвоздил его к стене.

– Дост! Дост! Руси-фарсиан дост![26]

Пацан опустил пистолет – и только сейчас Лютый понял, что пистолет игрушечный

– Шома дари баладид, бача?[27] – спросил Лютый, чувствуя, как внутри чуть разжимается пружина

– Бали – ответил пацан

Где-то гремели разрывы, у них было особое задание – и он, офицер русского спецназа, стоял перед восьми-десятилетним пацаном…

– Ас руси ам. Ном шома чист, бача?[28]

– Есм е-ман Аслан[29] – ответил пацан

Лютый достал шоколадный батончик "Шахерезада", который в Персии продавали на каждом шагу, и бросил его пацану. Батончик был шоколадный, с орехами – а и с тем и с другим по нынешним временам было худо…

– Бисер хуба аст, Аслан. Руси-фарсиан дост![30]

– Дост, руси асфар[31] – подтвердил пацан, смотря на русских блестящими, черными глазами.

– Бадар коджа аст, Аслан?[32] Аст коджа брадар?