Несущая смерть

Солдаты Кицунэ неохотно прикрыли кулаки, медленно и низко поклонились с застывшей в глазах печалью. Когда мужчины начали заходить в спасательную капсулу, Исаму шагнул к Юкико и с нежностью положил руку ей на живот. Девушка напряглась от прикосновения, но не отодвинулась.

– Будь добра к ним, – сказал он. – И никогда не отпускай.

Юкико с трудом сглотнула, но ничего не ответила.

Хана поспешно обняла старика, поцеловала в щеку.

– Да благословит тебя Создатель, с любовью склоняемся к твоим ногам.

Девушки направились к Кайе и Буруу. Грозовые тигры наблюдали за людьми сверкающими глазами, взмахивая хвостами, как хлыстами. Исаму поднял руку в знак прощания. И с порывом ветра и шквалами бури звери взмыли в небеса.

Исаму снова повернулся к Землекрушителю, встал у штурвала и бросил на палубу шлем. За спиной старика, на жгучем ветру развевались белые волосы. Он прикрыл пепельно-серые глаза, вспомнив, как жена любила поддразнить его из-за цвета радужки. А потом подумал о Морчебе, об ужасах, свидетелем которых был и которые помогал творить. О сыновьях и опять о жене. Но больше всего он размышлял о времени, потерянном на войне. О том, что упустил, сражаясь с другими людьми, теряющими то же самое. Любовь. Семью. И ради чего? Славы или жадности? Солдат или инструментов?

Ради того, чтобы быть воином? Или оружием?

Теперь уже слишком поздно удивляться.

В ослепляющем дыму вырисовывался силуэт Землекрушителя, башни колосса завывали, извергая шквал выстрелов из метательных орудий. Исаму видел, как ныряют сквозь град огня два корвета, как изрешеченные, вспыхивают пламенем, влетают в брюхо Землекрушителя и отскакивают от плеча-лонжерона.

Огромная рука с цепным клинком сорвала с небес очередной корвет, окрасив облака в адски-красный цвет. «Счастливчик лис» рванулся вперед, Исаму вывернул руль, чтобы избежать неуклюжего взмаха руки монстра, как раз в тот момент, когда в спину Землекрушителя влетел новый корвет.

Корабль охватило пламя – ослепительная бело-голубая вспышка, переходящая в выгоревший на солнце оранжевый цвет, поднимающийся в небеса угольно-черный дым. Исаму взревел, а вместе с ним завыли двигатели «Лиса», когда рука Землекрушителя разорвала киль, осыпая все вокруг дождем осколков, а другая рука опустилась на надувное устройство, разрубив его надвое.

В горле Исаму застрял боевой клич. Возникло ощущение полета, невесомости. Наверху вспыхнул огненный шар, яркий, как солнце. Удар.

Взрыв был оглушительным, из-под ног Кина ушла палуба, когда броненосец Кицунэ столкнулся с головой Землекрушителя. Взорвались вентиляционные отверстия, посыпались искры и пламя, на пол, словно игрушки, рухнули гильдийцы. Повсюду раздавались хриплые крики, мучительный визг металла, шипение труб и треск пламени.

– Доложить о повреждениях! – взревел Рей с трона управления. – Всем постам! Доложить!

Один из братьев, прихрамывая, подошел к пульту, вокруг стрекотали и щелкали мехабаки – прерывистый перестук сотен крошечных барабанов. Кин огляделся по сторонам и заметил, что двое лотосменов помогают Кенсаю подняться на ноги – из его раны, прямо из-под воротника с пряжкой, сочилась кровь.

Голова Землекрушителя с одной стороны провалилась внутрь, левый экран обзора разбился вдребезги, консоли опрокинулись и извергали искры. Вентиляционный канал был вырван из стены, и со сломанных винтов свисала, скалясь обломанными зубами, решетка. Кин стиснул зубы от боли в бедре и сгруппировался для прыжка.

– Во имя Первого Бутона! – Кенсай выругался. – Командор, что вы делаете?

– Простите, Сятей-гасира, их было слишком много!

– Да это же броненосец, брат! Самый настоящий! Сто футов в длину! Как вы могли промазать?

– При всем уважении, Сятей-гасира, но я попал. Его просто несло по инерции.

– Прочь отсюда!

Кин подполз к оторванной вентиляционной решетке, обнажившей ход в канал, окутанный дымом и паром, когда командор повысил голос в знак протеста:

– Сятей-гасира…

– Вон! – взревел Кенсай, отмахиваясь от обеспокоенных лакеев. – Землекрушитель – мое творение! Мой реализованный замысел! Никто не смеет ставить его под угрозу! Ни ты, ни Инквизиция, ни Первый Бутон – никто!

Посмотрим, ублюдок…

И, вскрикнув от боли, Кин поднялся на ноги и нырнул в вентиляционный канал.

Приземление оказалось мягче, чем он ожидал.

Кин летел вниз по покрытому смазкой вентиляционному каналу, и ругательства юноши перекрывали рев двигателей. Преодолев около сорока футов, кувыркаясь и кружась, он в конце концов рухнул на дно воздуховода. Несмотря на сорванную кожу, удар был не столь сокрушительным, однако юноша все равно ударился головой о металл, из легких выбило воздух, и он снова разразился проклятьями.

Прошла целая мучительная минута, когда он пытался вдохнуть, а затем понял, что пол под ним постанывает.

– Слезь, – молил Кина пол. – Да слезь же с меня.

Кин моргнул, едва узнав голос без искажений, провоцируемых шлемом.

– Синдзи-сан?

– Кин-сан? Что за чертовщина? Ты что, свалился в вентиляционную шахту?

– Падение подразумевало бы… случайность…