Несудьба

Сначала Аленка сжимается, стесняется и переживает, а потом входит во вкус. Обнимает за шею крепче, хохочет мне на ухо искренне, прижимается доверчиво и делает все, чтобы я в очередной раз убедился в правильности своего выбора.

Я не обращаю внимания на усталость, просто веселю ее, плаваю и чуть наглею, хватая ее ноги и закидывая их себе на торс. Теперь она и вовсе на моей спине висит как обезьянка, а я кайфую от почти обнаженного, прижимающегося к моему тела.

Ее кожа как бархат, а сама Аленка горячая, как солнце. Я рад, что она смогла расслабиться наконец-то в моих руках. Нам хорошо вдвоем. Очень. И я в миллионный раз чувствую себя каким-то идиотом сопливым рядом с ней.

– А хочешь нырнуть? – спрашиваю ее и тут же перехватываю ноги правой рукой, а левой сжимаю ее кисти, сцепленные у меня на шее, чтобы не думала бежать.

– Что? Нет-нет-нет, пусти скорее! – Она пытается оторваться от меня, но я держу слишком крепко, чтобы у нее хватило сил. – Пора уже уходить, все.

– Почему ты так боишься? – хмурюсь. У нее странно сильная паника на такое простое предложение нырнуть. Мы не на глубине, тут спокойно можно достать ногами до дна, да и я-то рядом, чего ей бояться? – Эй, Карамелька?

Я быстро разворачиваюсь к ней лицом и хватаю за талию, пока Алена не сориентировалась и не отстранилась от меня. В ее глазах настоящая паника, и мне еще сильнее хочется узнать, что произошло.

– Я просто боюсь.

– Не бывает «просто». Если хочешь – расскажи, – говорю ей негромко, убирая от лица прилипшие мокрые пряди.

– Мы перестали с папой пытаться научить меня плавать, потому что я чуть не утонула. Мы так учились – я отходила от папы на несколько метров, а потом плыла к нему и обратно. Но в один такой раз какой-то идиот решил забежать в воду, не глядя на окружающих. Он прыгнул прямо на меня, я ушла под воду, когда вынырнула – меня сразу накрыло волной. Это длилось-то всего пару секунд, папа быстро отреагировал и вытащил меня. Но я успела очень испугаться, наглоталась воды, еще и об дно ударилась. Короче, с тех пор мое плавание ограничивается просто стоянием в воде. И желательно, чтобы при этом не было толпы, я начинаю паниковать. Вот…

В конце своего рассказа она очень громко вздыхает и опускает голову. Не могу считать эмоции, которые она испытывает, но, кажется, она сожалеет, что так и не справилась со страхом. А возможно, я ошибаюсь и сожалеет она лишь о том, что рассказала мне. Кто знает?

– Ты же понимаешь, что ситуация не повторится. Особенно сейчас. Ты можешь мне довериться.

Она молчит, но смотрит очень пристально. Изучает меня глазами, пытается понять, может ли на самом деле.

Алена прижата близко ко мне, я нагло обнимаю ее за талию, не чувствуя стыда за это. Она не просит убрать руки, а сам я, конечно, никогда этого не сделаю.

Ее молчание длится около минуты, и потом она прикрывает глаза и медленно качает головой.

Нет.

Нет, она не готова. Нет, она не может мне доверять.

Приятного мало, сглатываю обиду, пытаясь не перевести это все в новое выяснение отношений.

С другой стороны – с чего бы ей мне доверять? Я, по-моему, как раз-таки ничего не сделал, чтобы доверие заслужить. Не удержал, уехал, наглел сотню раз, когда просила не трогать – не реагировал. Даже сейчас я сам нагло ворвался на ее территорию, хотя она мне этого не позволяла. Потом уже только расслабилась.

– Хорошо. Если будешь готова – дай знать, ладно? – говорю и выдавливаю из себя улыбку, а потом целую Аленку в лоб, пытаясь отогнать ее плохие воспоминания о прошлом.

– А где Оля? Наверное, нам и правда пора.

Она смотрит по сторонам, а мне приходится все силы применить, что есть во мне, чтобы как идиоту не улыбнуться. Коваль Ольгу Сергеевну минут двадцать назад утащил еще, а Аленка не заметила даже, так увлеклась нашим плаванием. Это льстит, это приятно.

– Они ушли недавно.

– Вот предательница! – фыркает Аленка, а я думаю о том, какие все-таки хорошие люди семейство Ковалевых! С ними приятно иметь дело, однозначно. Они оба сделали этот вечер, сам бы я даже знать не знал, что Алена не спит в своей постели, а тусуется на пляже.

А так… Ночь, луна, штиль, мы одни, и вокруг никого. Кайф же.

– Пора возвращаться, – говорит Алена негромко, но идти в сторону суши и вырываться из моих рук не спешит. Пора, да. Разве? Мне было так мало, что я не готов отпускать.

– Давай еще немного побудем тут? Все равно ведь уже не выспимся, что решат еще каких-то полчаса?

– Сереж… – говорит она, с сожалением глядя мне в глаза. Не надо жалеть! Ты делай то, что хочется, а не то, что якобы нужно, и жалеть не придется!

– Ну никого ведь нет, Ален. Ни Макса, ни Палыча. Никого, кого ты могла бы опасаться. Сейчас почему нет? Пусть это место и эти минуты будут только нашими. Мы никому о них не расскажем, но они у нас будут.

– На самом деле… – Она громко вздыхает, закрывает глаза и расслабляется, опуская плечи. – На самом деле мне так хорошо сейчас, что я вообще не хочу уходить отсюда.

И я улыбаюсь. Как идиот какой-то умалишенный.

Притягиваю Алену еще ближе к себе, снова наглею, но не могу уже иначе. Сейчас-то почти можно!