Нестандартный вариант

— В стае, — объяснила Энджи, глядя на дорогу, — собираются оборотни одного вида. Есть и родственные связи, и поддержка товарищей. Она может существовать десятилетиями, даже частично меняя состав. Есть четкие внутренние законы, что можно и что нельзя. При этом некоторые оборотни могут быть легальными, другие скрывают свою сущность от окружающих. Совсем не обязательно играть на уголовном поле, разве что прикрывая своих.

В банде собираются уголовники. Тут не важен вид, и уж прикрывать товарищей в случае неприятностей не станут. Своя шкура важнее. А уж в таких… торгующих наркотой, приучают человеческих подростков к жесткой иерархии, когда кто сильнее, тот и прав. Там вырастают звери похлестче любого оборотня. Да многие еще и рассчитывают со временем получить их силу, реакцию и неуязвимость. А до той поры терпят и выполняют любые приказы. Понятное дело, туда идут подростки, ушибленные жизнью и мечтающие отыграться за свои обиды.

— Беда еще в том, — продолжил Ивэн, — что многие путают понятия и все, что относится к таким скотам, как ваш Окулист, распространяют на остальных. Отсюда и очень предвзятое отношение.

— Он не наш! — возмутился Никита. — С таким же успехом ваш.

— Ладно, — поморщился Ивэн. — Будем считать, вы чисты как снег. В этом смысле. Возникает законный вопрос, почему, собственно, за тобой приехали эти красавцы. Даже после более чем неприятной встречи не навострили лыжи в родные каменные джунгли Балтимора, а продолжают следить. Весь день за тобой из полиции в банк и до дома ходили, постоянно сменяясь, три веселых типа. Честер Стивен, двадцать восемь лет, оборотень-тигр, видимо, старший в команде. Список разнообразнейших правонарушений длиной почти до родного города. Доказать ничего не удалось. Все дружно набирают в рот воды при одном упоминании его имени.

Джонатан Фарсон, семнадцать лет, подозрение в убийстве, торговля наркотиками, грабежи, угон автомашин.

Дэниел Ли, пятнадцать лет. Черный. Вот с толерантностью в таких коллективах всегда полный порядок. Никакого расизма в коллективе не наблюдается. За ним числится кроме обычного набора еще и кража оружия. Тоже пай-мальчик.

— Я не видел, — отозвался Никита. — То есть иногда неприятное такое ощущение, но не обращал внимание на малолетних идиотов.

— Может, они и дебилы, — в воздухе повисло не произнесенное: «Сам сильно умный, если не заметил», — но вот начальник у них — нет. Я позвонил и проконсультировался с тамошними копами. Он весь район в кулаке держит.

Ивэн достал из кармана маленький магнитофон и включил его. Звук был не вполне чистый, но разобрать можно.

«На кого работаешь?» — прозвучал оттуда добрый голос старого дедушки, рассказывающего внуку на ночь сказки.

«Я… нет…»

Звук боксерской груши, по которой лупят со всего размаху.

«Нет, — уже орет второй голос. — Не было этого!»

«Я тебе, — простуженно хрипит еще один. — Мать, мать, мать…»

Вполне можно было записывать многообразие словосочетаний из минимума букв для самообразования. Хриплый знал толк в ругательствах, если бы все это не сопровождалось все теми же мерзкими звуками, иногда прерываемыми воплями. Очень неприятно слушать.

«Хватит! — сказал дедушка. — Мальчик думает, что это все игрушки. Выжги ему глаз для начала».

Бряканье железок, потом звериный вопль, на который недоуменно оглянулась женщина в соседней машине, остановившейся на красный сигнал светофора рядом с нашей. Энджи ласково ей улыбнулась и закрыла окно.

«Пока не скажешь, будем продолжать, — пояснил все тот же голос. — Глазки, пальчики… да много всего у человека имеется».

— Это еще час с лишним продолжается, — выключая магнитофон, сказал Ивэн. — Потом тело нашли на улице. На нем живого места не было. И знаете, что самое интересное? Парень никому не стучал. Ошибочка вышла. Тот, кого искали, за дверью находился и все это записал.

— И почему Окулист до сих пор на свободе?

— А на записи никто никого ни разу не назвал по имени. Для суда не доказательство. Запись не чистая, похожих голосов на свете сколько угодно. А показаний не будет. Как парнишка с магнитофоном понял, что это пустой номер и от него требуется подробно рассказать в суде о происходящем, моментально исчез. И знаешь, даже осуждать не хочется. Легко рассуждать со стороны. Хриплый, кстати, предположительно и есть Честер.

— Весело, — задумчиво сказал Никита.

— Ага.

— Вариант, собственно, по-прежнему один, — помолчав, продолжил мой бывший сержант. — Взять одного, а лучше всех троих. Выяснить, где у них база, и наведаться туда с вопросами. Вот только хотелось бы прояснить степень вашего участия. Очень опасаюсь, что одним мордобоем здесь не обойтись. Неприятные типы. Ладно если бы это была месть, но они первые полезли, а в Балтиморе я никогда не был.

Энджи оглянулась на своего партнера через плечо.

— Будем решать вопросы по мере поступления, — бодро заявил Ивэн. — Для начала свинтим этих. Плохо, что их трое, но я попросил помочь кой-кого. Кстати, им придется заплатить отдельно.

— Ссуду под дом я уже получил, — тяжело вздохнул Никита, — почти на треть за срочность срезали, суки гадские.