Неспортивное поведение (СИ)

— Я в порядке. — Я хотела с ней поговорить, рассказать свои сомнения и неуверенности, но это казалось странным. Эм была моей лучшей подругой, но одновременно много лет была целым миром для Миллера. Вся ситуация была запутанной, и поскольку я хранила секрет, последнее, чего мне хотелось — это обрушить его на Эмерсон, и чтобы он просочился через какого-нибудь любителя подслушивать от нечего делать. — Обещаю.

Она посмотрела на меня, а затем медленно кивнула.

— Хорошо, ты знаешь, где меня найти, когда я понадоблюсь.

— Эй! — Дверь в тренажерный зал распахнулась. — Эм, я думал, ты собираешься помыть мне спинку?

Я фыркнула и закатила глаза, а Эм просто покачала головой и усмехнулась.

— Уже заканчиваю.

— О, да, ты будешь кончать, — закричал Санчес.

— Контролируй его, — засмеялась я.

— Это невозможно. — Она обняла меня и пошла за Санчесом.

Я последовала за ней по главному коридору, который соединял обе раздевалки, и остановилась, позволив взять верх моим мыслям.

По крайней мере, я могла сосредоточиться на тренировке и на чем-нибудь другом, что помогло бы мне отвлечься ото рта Миллера, вызывающего зависимость.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. — От звука гнусавого голоса Андерсона по моим рукам побежали мурашки.

— Ох? — Я отказывалась на него смотреть. Не хотела, чтобы он видел мое раздражение или страх за маской спокойствия, которую пыталась изобразить. — Что же, я работаю на «Смельчаков», я черлидер, поэтому не знаю, с чего бы это было таким шокирующим для тебя.

— Нет, я имел в виду в спортзале, на тренировке. — Его голос был прохладным, отстраненным. — Ты не кажешься подтянутой, какой я видел тебя в последний раз. Я просто предположил, что ты перестала тренироваться.

Перестала. Тренироваться.

Странно, что забытые воспоминания от неожиданного звука или запаха — запаха этого проклятого одеколона, которым он всегда пользовался — могли всплыть на поверхность, словно они были привязаны к маленьким буйкам, ожидая возвращения назад. Его оскорбительные слова были такими же резкими, как и несколько лет назад.

Я сжала расписание в своих руках и внезапно захотела иметь навыки офигенного ниндзя, чтобы могла швырнуть в него листок с расписанием, разрезать им его горло и называть это странным несчастным случаем, связанным с работой с бумагами, который включает в себя кровь и расчлененку.

— Что? — Он подошел ближе, и передо мной появились кроссовки фирмы Nike и спортивные штаны. — Знаешь, я не хотел быть грубым. Мне нравится быть абсолютно честным со своими друзьями.

— Мы не друзья, — огрызнулась я, сунув лист в папку, а папку обратно в сумку. — Мы никогда не были друзьями.

Его холодные глаза уставились в мои.

— Ты так думаешь? После того, как встречалась со мной целый год? Что мы никогда не были друзьями? — Его улыбка была грустной и манипулирующей; мне хотелось придушить и его самого, и его фасад соседского парня. — Возможно, я помню все по-другому, ты была счастлива, мы были счастливы… — Я дернулась, когда он поднял руку к моему лицу, его холодные пальцы прижались к моей щеке. Я застыла на месте. Парализованная страхом. — Мы могли бы снова это иметь… удивительный секс… — У меня что-то перевернулось внутри. — Ту близость… — он улыбнулся. — Мы хорошо друг другу подходили, мы были великолепной парой, а потом тебе нужно было пойти и рассказать своему брату всякую хрень о том, что я все контролирую.

— Потому что ты контролировал, — прошептала я, медленно сглотнув.

— Я помогал тебе. — Было похоже на то, что Андерсон действительно верил в то, что говорил. Его улыбка исчезла, а лицо стало грустным.

Боже, он был мастерским манипулятором.

— Нет, ты причинил мне боль.

— Я бы никогда тебе не навредил.

— Ты навредил. — Это все, что я могла сказать. Мне нужно было выбраться отсюда, уйти от него, от расстроенного взгляда и от вины, которыми он «бросился» в меня, которые заставили почувствовать себя как когда-то, словно все было моей ошибкой, в том числе его контролирующее отношение.

— Андерсон. — Миллер выкрикнул его имя, как проклятие. — Тренер только что пришел, хочет пройтись с тобой по расписанию на следующую неделю.

Андерсон не шелохнулся.

— Сейчас же, — громче сказал Миллер, сжав зубы.

Андерсон опустил руку и подмигнул мне, прежде чем медленно пройти мимо Миллера, словно был владельцем этого места.

Не знаю, как Миллер оказался рядом со мной, прежде чем подогнулись мои ноги, но я вдруг оказался у него на коленях. Моя голова была прижата к твердой груди, его сердце билось мне в ухо, словно было в нескольких секундах от того, чтобы ударить через кожу и дать мне пощечину за мою глупость.

— Ты в порядке? — Его подбородок покоился на моей макушке, я почувствовала, как вибрация произнесенных им слов проникла в мое тело.

Я кивнула, его голова двигалась вместе с моей.

— Вафелька, неправильно врать своему Цыпленочку, ты же это знаешь, да? Это словно… арахисовое масло, ругающее желе, это просто неправильно.

Я хихикнула, а потом обнаружила, что обхватываю руками его голый торс, и впервые осознала, что, в сущности, он был полуобнажен.