Несомненная реальность

Большие ворота стояли открытыми, и в них как раз втягивался мини-обоз, состоящий из телег ломовиков с наваленными мешками и бочонками. По всей видимости, телеги намеревались обогнуть дом сзади, чтобы подъехать к черному входу. Олег со спутником спрыгнули на тротуар. Пролетка охранцев проехала мимо них и остановилась у тротуара метрах в ста далее. Когда она проезжали мимо, Олег не удержался и подмигнул одному из седоков, однако тот сделал вид, что не заметил, и отвернулся.

Короткую дорожку от калитки до больших массивных дверей сверху закрывала плоская крыша. У входа уже стоял, ожидая их, высокий представительный старик в изукрашенном мундире.

— Это кто, Витте? — тихо спросил Олег филера. Тот фыркнул.

— Станет вам граф сам гостей встречать! Мажордом, — пояснил он. — Главный над слугами. Любезный, — громко обратился он к старику, — у нас назначена встреча с графом на десять утра.

— Господин Кислицын, надо полагать? — величественно осведомился старик. — Я вас ждал. Пройдемте.

— Кислицын – он, — пояснил филер, кивая на Олега. — Я секретарь.

Едва удержавшись от удивленного хмыканья, Олег последовал за мажордомом. Тот неторопливо провел их через большой зал, начинающийся сразу за входными дверьми, в маленькую приемную. Здесь мажордом развернулся и пояснил:

— Его светлость просили сообщить, что неотложные дела заставили его перенести встречу на половину одиннадцатого. Сегодня рано утром они уехали по неотложному делу. Они передают свои самые искренние извинения и просят подождать здесь.

Олег выматерился про себя. Большие круглые часы на стене показывали без двадцати десять. Почти час ожидания? С ума сойти…

Крупецкий, очевидно, испытал похожие чувства.

— Позволено ли нам прогуляться по парку на свежем воздухе? — холодно спросил он. — Или мы обязаны ждать здесь?

— Его светлость не давали никаких указаний, — задумчиво ответил мажордом. — Я полагаю, они не стали бы возражать. В парк позади дома идет аллея, там имеется живописная беседка. Однако, милостивые государи, я бы попросил вас явиться сюда по крайней мере за пятнадцать минут до назначенного срока.

— Уж явимся, — буркнул Олег, и мажордом, важно поклонившись, вышел.

Пытаясь подавить раздражение, Олег решил еще раз подумать, что он может сказать графу. Отечество в опасности? Нужно срочно что-то делать? Ну да, если он хочет сходу вылететь отсюда, заодно напрочь испортив репутацию Зубатова, то можно начать и так. Он вдруг сообразил, что Зубатов, похоже, весьма ему доверяет, раз даже не попытался удержать от поездки. Или же полностью находится под его, Олега, влиянием. В любом варианте ситуация налагает на него определенную ответственность. Охо-хонюшки… На виске забился маленький, но чувствительный пульс.

— Давайте, действительно, Болеслав Пшемыслович, прогуляемся, — сердито сказал он. Времени еще куча… — Он достал из жилетного кармана фальшиво-золотые часы, щелкнул крышкой и вгляделся в циферблат. Они отставали от висящих на стене на четыре минуты. — Пойдемте. Заодно и местность посмотрим. Когда еще в Петербург выберемся, а?

Аллея действительно уходила в глубину небольшого, но густого и еще не до конца облетевшего парка. Вначале она шла вдоль бокового, очевидно хозяйственного, пристроя, где разгружались давешние телеги. Взгляд Олега зацепился за рябого малого лет двадцати с небольшим, который шустро таскал в подвал мешки с мукой. Его движения, несмотря на вес мешков, никак не меньший ста фунтов, казались плавными и грациозными, словно у танцора. За две минуты, которые Олег с филером неспешно шествовали мимо, он успел утащить не менее трех мешков, обогнав прочих грузчиков. Что-то в нем резало Олегу глаз, но совсем не так, как наружное наблюдение. Что-то привлекало его, не давая покоя. И уже когда они миновали стоящие телеги и ушли за пологий поворот, он внезапно встал как вкопанный, потом резко дернул спутника за рукав, спрыгнув с дорожки и укрываясь за деревьями.

— Что вы… — недоуменно начал филер, но осекся, когда Олег вскинул вверх руку с выставленным указательным пальцем.

— Ти-хо! — раздельно проговорил Олег. — Справочник, который давеча от Герасимова прислали, у вас с собой?

— Да, — озадаченно покрутил головой филер. — Я намеревался посмотреть его, пока вы с графом…

— Дайте сюда. Да быстрей же!

Выхватив из рук филера книжицу, Олег быстро перелистал ее.

— Вот, — он ткнул пальцем в фотографию, — то-то парень мне показался знакомым.

«Парецкий Иван Кузьмич», — гласила подпись под фотографией. — «Год рождения – 1880…»

Крупецкий вгляделся в фотографию.

— Какой-то новый, — проворчал он. — Не видел раньше. И что?

— Телеги, мешки, — нетерпеливо сказал Олег. — Только что прошли. Ну?

Филер задумался, потом его глаза сузились.

— Курва… — пробормотал он. — Действительно, он. Рябой. Ну и память у вас на лица, Олег Захарович! И что дальше? Если возьмем, ваша аудиенция сорвется.

— К черту аудиенцию! — зло огрызнулся Олег. — Что в мешках?

— Мука, видимо…