Несомненная реальность

– Да хрена с два там мука! – почти в голос рявкнул Олег. – Они вымазаны мукой снаружи, а что внутри? Почему он их таскает, как хрустальные вазы? Так взрывчатку таскают, а не муку! У вас еще ни у кого дом не подрывали? Ну так похоже, что наш любезный граф станет первым. У вас оружие с собой?

– Браунинг, – коротко ответил филер. Его взгляд стал отсутствующим. – Надо подумать…

– Некогда думать, – отрезал Олег. – Сейчас медленно и неторопливо идем вдоль дома назад, не вызывая подозрений. Входим в дом, ставим на уши слуг, перехватываем его в этом погребе…

– А если он не один? – осведомился Крупецкий. – Пан осознает, что террористы могут подорвать адскую машину, даже если сами рискуют погибнуть?

– Неважно, – отмахнулся Олег. – В любом случае нам нужно в дом, предупредить людей. Только бы панику не подняли… За мной!

Он вышел обратно на дорожку, пару раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить тяжелое от волнения дыхание, и неторопливым прогулочным шагом двинулся назад, не обращая внимания на то, движется ли за ним филер. Через несколько шагов он вновь оказался ввиду обоза. Телеги стояли уже почти пустыми, так что обоз вот-вот был готов тронуться с места. Тщательно избегая смотреть в ту сторону, Олег одну за другой переставлял негнущиеся ноги. Сердце бухало. Как там говорил Джао… или Робин, неважно? Случайно, значит, со мной ничего не случится? Интересно, а если я окажусь в заминированном доме, зная о его заминированности, это в категорию случайностей попадает?

Он уже почти миновал обоз, когда словно против своей воли повернул голову и уперся взглядом в террориста, как раз снимавшего с телеги последний мешок. Тот замер, насторожившись как кролик перед лисицей. Олег отчаянно приказал себе отвернуться, но его словно что-то удерживало. Террорист встретился с ним взглядом и, внезапно что-то выкрикнув во все горло и выпустив мешок, бросился бежать по дорожке к углу здания. За ним бросился еще один грузчик, здоровый угрюмый детина.

– Держи! – завопил Олег, бросаясь за ним. – Хватай бандитов!

Сзади глухо стукнул выстрел, потом еще один. Детина, словно за что-то запнувшись, с размаху рухнул на землю. Его грязно-серая, выпачканная в муке штанина быстро темнела над коленом. Перепрыгнув через него, Олег бросился за рябым, успевшим оторваться минимум на двадцать метров. Сзади стукнуло еще два выстрела, стороной свистнули пули.

– Уйдет, сволочь! – прорычал Олег, хватая ртом воздух. – Стой, скотина! Убью! – несколько нелогично гаркнул он во все горло.

Его словно окутал горячечный туман. Сейчас ему хотелось только одного – догнать, повалить, растоптать. Он через силу прибавил скорость, и спина рябого начала потихоньку приближаться. Мимо мелькнули чугунные ворота, где-то в стороне бежали две фигуры, размахивая в воздухе табельными браунингами, свистел городовой, а кучер-шпион внезапно вскочил на козлах, перегнулся в пассажирское отделение, выхватил из-под сиденья продолговатый цилиндр и, неловко размахнувшись бросил его в сторону Олега. Тот, не обращая на него внимания, уже вытянул руку вперед, чтобы ухватить уже почти пойманного рябого… и тут грубая рука огромного великана ухватила его за шиворот и бросила вперед, а великанья нога отвесила ему чудовищной силы пинок. Его бросило в воздух и закружило, и потом на удивленные дома по ту сторону мостовой опустилась кромешная тьма.

Сознание возвращалось медленно, как бы нехотя.

– Убили! – причитала неподалеку какая-то женщина. – Ой, убили, люди добрые!..

Вокруг, судя по голосам, собралась небольшая толпа, словно сгустившаяся из воздуха. Свистели городовые, кричали мальчишки, что-то грозно рычали суровые мужские голоса. Он лежал на чем-то жестком и страшно неудобном, хотя под головой было мягко.

Олег с трудом приоткрыл левый глаз, который оказался не таким упрямым, как его правый собрат. Вокруг метались какие-то неясные тени. Он попытался сфокусировать взгляд, и в поле зрения вплыло озабоченное лицо склонившегося над ним Крупецкого.

– Очнулся барин, слава богу, – облегченно всхлипнул кто-то рядом сострадательным бабьим голосом. – Ой, слава те господи…

Олег закрыл глаз. Страшно захотелось спать.

– Пан Кислицын! – настойчиво потормошил его филер. – Пан Кислицын! Как вы себя чувствуете? Пан Кислицын! Пан…

Голос уплыл вдаль, и на Олега снова накатилась темнота.

Крупецкий все еще в отчаянии тормошил своего потерявшего сознание подопечного, когда рядом затих цокот копыт четверки запряженных в карету лошадей и строгий голос спросил:

– Что тут происходит? Городовой!

Крупецкий отпустил плечи Олега, удостоверившись, что его окровавленная голова аккуратно покоится на свернутом пиджаке, и распрямился, оборачиваясь. Высокий представительный мужчина шел к нему через расступавшуюся толпу, а почтительно склонившийся к нему полицейский растолковывал быстрой скороговоркой: -… и вот тут, значится, как шарахнет, как шарахнет, ажно стекла в доме вылетели!..