Неслышные голоса

Бербон Хьюго выпил быстро. Вкус ему не понравился, но напиток благотворно подействовал на его нервную систему. Блондинка подошла к соседнему столику поговорить со знакомой. Вспомнив, о чем она думала, когда он проходил мимо стойки, Хьюго заказал второй бокал. Как бы случайно, она посмотрела на сидевших рядом футболистов. Свитер так облегал ей грудь, что у Хьюго запершило в горле.

— Чего же ты ждешь, крошка, — услышал он. — Ночь не становится длиннее.

Второй бербон Хьюго выпил еще быстрее.

«О, Господин, — подумал он, — я становлюсь пьяницей».

— Мне пора, — Хьюго встал. Ему показалось, что и его голос изменился. — Я неважно себя чувствую.

— Выспись, как следует, — посоветовал ему Крканиус.

— Постараюсь.

Если бы Крканиус знал, что Хьюго в этот вечер украл у него тридцать долларов, вряд ли он проявил бы такую заботу.

Хьюго быстро проскользнул мимо стойки, стараясь не смотреть не девушку.

На улице шел дождь, такси не было и в помине. Он уже хотел пойти пешком, когда сзади скрипнула дверь. Он не мог не оглянуться.

Блондинка оглядывала улицу в поисках такси. Потом она посмотрела на Хьюго. «Твой ход, крошка», — голос хрипловат для такой молодой девушки. Хьюго почувствовал, что краснеет. В этот момент подъехало такси. Они вместе подошли к машине. «Вы позволите подвезти вас?» — услышал Хьюго свой голос.

На рассвете, идя домой, Хьюго впервые в жизни пожалел, что не родился католиком. Как хорошо пойти к священнику, исповедаться, принять покаяние и получить отпущение грехов.

Сибил позвонила утром, чтобы сообщить, что ее родители, также приехавшие на свадьбу, теперь собираются в Нью-Йорк и хотят взять ее с собой. В другое время при этом известии в его голосе появились бы нотки разочарования. Он очень любил Сибил и без нее чувствовал себя одиноким. Но сейчас волна облегчения захлестнула его. Критический момент — момент, когда он придется признаться в бесчестии молодой и невинной жене или, еще хуже, солгать ей, отдалялся.

— Конечно, дорогая, отправляйся со стариками и отдохни как следует. Оставайся с ними сколько хочешь.

— Хьюго, — ответила Сибил, — я сейчас разрыдаюсь. Ты так добр ко мне.

В трубке раздался звук поцелуя. Повесив трубку, Хьюго прислонился к стене и закрыл глаза от боли. В одном он был уверен — он никогда, никогда больше не встретится с этой девушкой, этой Сильвией. Сильвия, почти что Сибил. Каким отвратительным может быть мужчина.

Он лежал на огромной двухспальной кровати рядом с удивительным телом, открывшим ему безграничные просторы наслаждения, о которых раньше он не мог и мечтать. Хотя и стыдясь таких мыслей, но Хьюго не сомневался, что, доживи Сибил до девяносто лет, она не научится и десятой доле того, что Сильвия, должно быть, знала при рождении.

В мягком свете ночника он взглянул на стоящие у кровати часы. Пятый час. В десять утра он должен был быть на стадионе. После проигрыша каждая тренировка начиналась сорокапятиминутным бегом с ускорениями. Представив, как он будет себя чувствовать в 10:45, Хьюго стало нехорошо. Ему ужасно не хотелось вставать.

Часом позже он все же встал и оделся. На прощание поцеловал Сильвию. Она спала с улыбкой на устах, свежая, как раннее утро.

— Прощай, милый, — прошептала она, обняв Хьюго за нею.

Не позволяй этим громилам обижать себя. И принеси своей девочке маленький подарок. Что-нибудь от «Майера» на Санфорд-стрит. Там есть что выбрать.

Шагая по темным улицам, Хьюго подумал: «Конечно, девушкам нравятся знаки внимания. Цветы. Конфеты. Сентиментальные существа». Он не знал магазин Майера на Санфорд-стрит и решил, что это кондитерская, где продаются сладости, которые любит Сильвия. Он решил купить самую лучшую коробку шоколадных конфет.

После полудня, испытывая легкое головокружение от недосыпания и бега с ускорениями, Хьюго шел вдоль Санфорд-стрит в поисках нужного ему магазина. Он остановился. «Майер» — гласила узкая вывеска над витриной. Но вместо коробок конфет и пирожных за стеклом сверкали золото и бриллианты. «Майер» продавал ювелирные изделия. Дорогие ювелирные изделия. Хьюго не вошел в магазин. Бережливость входила в набор добродетелей, которые он еще ребенком усвоил в своей замечательной семье. Он пошел дальше и, найдя кондитерскую, купил пятифунтовый шоколадный набор за 15 долларов. Когда продавец заворачивал коробку в яркую бумагу, у Хьюго защемило сердце от собственной расточительности.

В этот вечер он пробыл у Сильвии не больше десяти минут. У нее ужасно болела голова. На конфеты она даже не посмотрела.

Следующим вечером Хьюго не пришлось уходить. Днем он заглянул к «Майеру» и купил золотой браслет за 300 долларов.

— Я люблю щедрых мужчин, — пояснила Сильвия.