Неслучайные встречи

Несколько дней после собеседования она с тревогой ожидала рассмотрения своей заявки и с огромным облегчением получила одобрение банка. Об этом Тата узнала тоже от секретаря-референта, вручившей ей подписанный директором кредитный договор. Самого директора на месте не было, чему Тата была очень рада, – глубоко спрятанная в ней девочка, оказывается, все еще робела… Но все кончилось хорошо.

Так Тата исполнила свою мечту – стала полноправной и единственной собственницей магазина. Родители по праву могли ею гордиться.

Особенно, конечно, радовалась Зинаида Алексеевна: дочь не пустила прахом начатое матерью, а, говоря высоким слогом, подхватила знамя, выпавшее из ослабевших рук, и понесла его дальше.

Но это была только «первая часть балета». Далее кредит следовало начать оплачивать. Чтобы не захлебнуться в процентах, Тата стала работать на износ, дабы в первые полгода отдать бо́льшую часть. В этом ей очень помогали Катушка с Виктором – конечно, не деньгами, а связями, что по большей части всегда ценнее. Как говорится, не имей сто рублей… А связи за границей помогли притоку поставщиков и даже, как ни смешно, клиентов.

И оказалось, что Тата и в делах крута, и вкусом ее Бог не обидел. Поэтому со временем она не только досрочно выплатила кредит, но и открыла два филиала.

Ну и доказав себе, что крута в бизнесе, она даже в семье теперь была вынуждена взять все руководство и ответственность на себя.

Итак, Тата выдворила из комнаты Ваню и осталась с мамой наедине.

– Мам, ну что? – тихо спросила она. – Как обухом по голове, а?

– Ох, доченька, – сказала Зинаида Алексеевна и неожиданно заплакала.

– Мамуль, ну вот этого не надо, – обняла ее дочь. – Все ведь хорошо, все живы и здоровы, и даже никто не беременный, ни Леля, ни Ваня…

Она шутила, но сердце у нее больно сжалось. Она физически ощущала, как состарилась ее любимая мама. Как похудела, сколько у нее новых морщинок, несмотря на дорогие маски и кремы, которые она ей покупала. Сколько этих морщинок добавила ей она сама, а сколько – любимый внук, с которым, слава богу, тьфу-тьфу, все хорошо. Но внук вырос, это уже не розовощекий карапуз, и ему надо становиться самостоятельным…

– Да, доченька, ты права, – вздохнула Зинаида Алексеевна, и Тата осознала, что последнюю фразу она произнесла вслух.

– Мам, ну это логично, – вздохнула и дочь. – Детям свойственно расти. И нам придется смириться с тем, что наш обожаемый Ванечка давно не ребенок. Вот жениться надумал… А если мы будем продолжать его лелеять и пестовать, то он никогда не станет взрослым. Нет, некоторым клухам это свойственно – пристрочить к своим юбкам деточку мужского пола. И тогда вырастает самый ужасающий и отвратительный тандем, «мама-сын», куда не втиснется больше ни одна девочка любого возраста. В нашем с тобой случае это даже не тандем, а тройственный союз. Только ведь мы с тобой не клухи, да?

– Нет, Таточка, конечно, не клухи, – покорно согласилась Зинаида Алексеевна и вновь залилась слезами.

Тате пришлось накапать ей успокоительного.

Конечно, чувства мамы можно было понять – кровиночки выросли, один за другой, а что же остается в удел ей самой? Только тихо стариться и ветшать…

– Мам, я прекрасно вижу, о чем ты думаешь и чего боишься, – снова обняв мать, шепнула Тата. – Во-первых, мы ж никуда от тебя не денемся. А во-вторых, свадьба означает, кроме всего прочего, что не за горами продолжение рода. И опять будут у нас дома румяные карапузики. И будешь ты прабабушкой…

– Ну, дай бог, дай бог, – кивала в самом деле успокоенная Зинаида Алексеевна, вытерев последние слезы.

– Все, пудрим носики и зовем Ваньку «на ковер», – распорядилась Тата.

И Иван предстал пред очами главы семейства.

Сказать по правде, Ваня иногда ее побаивался. Он видел, что его мама просто потрясающая. Понимал, сколько она сделала для него, уважал и любил. И думал, что никогда ему до таких высот не добраться. Да, он был небесталанен и прекрасно знал, в чем силен. Но почему-то в глубине души оставался маленьким мальчиком, который сидит себе тихо за компьютером, в тылу… и, если честно, хочет, чтобы его не трогали.

– Иван, это… Это очень взрослый шаг, ты ведь понимаешь? – спросила Тата, глядя сыну в глаза, и он почувствовал себя провинившимся школьником.

Почему это ощущение не оставляло его, он понять не мог. Была б тут тетя Катушка, как он привык называть давнюю мамину подругу, может быть, ему стало бы чуть легче. Она была такой… свойской. Прямолинейной. Простой. Мама же, со своей утонченностью и французским шармом вкупе с тем, что умудрялась управляться и с модой, и с финансами, между делом расправляясь с конкурентами, была для него совершенно заоблачным существом. Когда Ваня был маленьким, мама была какой-то другой. Тоже, наверное, «маленькой». Он представлял, какой путь она прошла… точнее, даже не представлял. Он так мало этим интересовался. И теперь это осознание вдруг обрушилось на него, когда она так строго и спокойно смотрела на него. Серьезно и выжидающе.

– Ну… мам, я же не идиот, – пробормотал он.

– Надеюсь, сын, что нет, – без тени улыбки отозвалась она.