Неслучайная ночь

– Мне тоже. Ты же знаешь Барина – плакаться на жизнь не в его правилах.

– Плакаться и не надо, но поделиться-то мог…

– Не мог. Уж такой он! Я о его трудностях узнал от третьих лиц. А когда спросил Егора, как дела, он, по своему обыкновению, ответил, что нормально. На самом же деле на букву «х», но не подумай, что хорошо. – Марк во время разговора стал очень серьезным, и между его тонких, будто выщипанных, бровей залегла складка. – В общем, Баринову деньги очень нужны, и много. Если у Дрозда пропала изрядная сумма, гипотетически Баринов мог его убить, чтобы ею завладеть. Только откуда ему было знать, что тот имеет ее при себе?

– Если бы он, как и любой из вас, подслушал мою беседу с Дроздом, то узнал бы…

Марк насупился еще больше и проговорил:

– Но мы-то с тобой знаем, что Егор не убивал, и сейчас мы просто фантазируем.

– Конечно! – воскликнул Ветер убежденно. – Дрозда замочил либо Юргенс, либо кто-то из его друзей. Никто из нас тут ни при чем. А тем более Барин.

Марк согласно кивнул. Никто из них Дрозда не убивал! Тем более Барин!

Оба друга демонстрировали полную уверенность в этом. Но лишь один ее испытывал. Второй же, зная, что убийца один из них, всего лишь притворялся.

Глава 6

Солнце сильно припекало, и Ульяна стянула с себя кардиган. Без него стало гораздо комфортнее, но не помешала бы еще и шляпа, чтобы прикрыть голову и обезопасить лицо от ультрафиолета. Женщинам за тридцать вообще солнце противопоказано, а уж рыжим и подавно. От него у Ульяны не только морщины могут появиться, но еще приумножатся и «заматереют» веснушки, тщательно осветляемые всевозможными кремами.

– Ульяна! – услышала она окрик со стороны моря. – Ульяна-а!

Мичурина привстала и посмотрела на Егора, который, оказалось, был почти у берега. Баринов спрыгнул с доски – стоял по пояс в воде, подхватил борд, а другой рукой тянул стропы кайта, намереваясь выбраться на сушу.

– Возьми, пожалуйста, борд, – попросил Егор. – Я руку потянул, не могу справиться одной левой…

Ульяна подбежала, но вошла в воду не сразу, сначала подобрала подол длинного сарафана, чтоб не намочить. Но зря старалась. Взяв доску одной рукой, сразу охнула и подхватила ее второй тоже (борд оказался не таким легким, как она предполагала), выпустив подол. Ткань мгновенно намокла и облепила ноги. Очень надеясь на то, что Егор так занят собой, что ему не до ее толстых, обтянутых сарафаном икр, Ульяна побрела к берегу.

– Милиция еще не приехала? – спросил Егор, в скором времени присоединившись к ней.

– Вроде нет, – ответила она, стыдливо отрывая мокрый ситец от ног. Боже, кто бы знал, как она ненавидела свои круглые коленки, и как их стеснялась!

– Ты подол-то выжми, – посоветовал Баринов.

Ульяна сама знала, что необходимо отжать воду, но медлила. Вот сейчас Егор займется своим кайтом, тогда и примется за одежду…

– Дай-ка я… – бросил он и, опустившись на колени, схватился за сырой подол.

– Не надо, я сама! – запротестовала Ульяна.

Но Егор не обратил на ее слова никакого внимания. И ее смущения будто не заметил. Сноровисто, как бывалая прачка, он отжал подол, затем встряхнул его и разгладил. При этом так нежно провел ладонями по ногам Ульяны, что ее щеки вспыхнули.

– Да не красней ты! – улыбнулся Егор. – Хотя нет, красней… Выглядит очень мило… – И подмигнул. После чего совсем другим тоном, уже не игривым, а обыденным, сказал: – Пока кайт сохнет, пожалуй, в дом сгоняю. Тебе что-нибудь принести?

Ульяна отрицательно мотнула головой.

– А ножницы?

Девушка сделала удивленные глаза:

– Зачем они мне?

– Чтоб отрезать вот это безобразие! – Он щелкнул по подолу пальцами.

– Так высохнет же…

– Да я не о том! – Егор опять вернул на лицо улыбку. – Длина твоего сарафана достойна попадьи, а не представительницы богемы.

– Никакая я не богема, – буркнула Ульяна. – А макси, между прочим, в нынешнем сезоне в моде.

Про то, что сарафан куплен пять лет назад, она, конечно же, умолчала.

– Так ты поэтому его носишь? Что ж, тогда умолкаю… И удаляюсь.

И, поднявшись с корточек, Егор зашагал к дому.

Когда Баринов скрылся, Ульяна хотела усесться обратно на песок, но вовремя сообразила, что влажный подол сразу испачкается, и опустилась на быстро высохший борд. Уходить с моря она решительно не хотела. Тут ей было и спокойнее, и занимательнее, чем в компании пусть и интересных людей. Смотреть на море, небо, песок под ногами, слушать плеск волн, крик чаек, шум ветра и думать о своем, о чужом, ни о чем – что может быть лучше? Да, ей понравились все, с кем она вчера познакомилась (одна Диана нет, но Ульяна находила ее очень любопытным человеческим экземпляром и с интересом за ней наблюдала), но от общества людей она быстро уставала. Особенно от мужского. И никак не могла отделаться от дурной привычки ставить «диагнозы». Ненароком следила за каждым и пыталась понять, почему он стал именно тем, кем стал. И если про Ветра, Славу и Марка ей все было более-менее ясно, то Егор непонятен до сих пор. И хоть ее неприятие сменилось симпатией, Баринов по-прежнему воспринимался как «темная лошадка».