Несломленные

Эвелине стало казаться, что он сейчас находятся не под землей, Бог знает где, покрытые мраком, а на светлой лужайке обдуваемые летним зноем, на пикнике.

— Я стесняюсь спросить, а винегрета ни у кого нет? Так…случайно? — Едко поинтересовалась Эвелина злобно взглянув то на один диод смартфона, то на второй.

— Прости, оставил наверху, но могу сбегать? — Нашелся, что ответить Симеон и диод иронично дрогнул.

Эвелина меланхолично подумала, что в принципе готова на убийство. Тем более и труп есть где спрягать, жаль только у будущего трупа есть родственник. Могут хватиться. Но обнадеживающе подумала девушка, несчастный случай ей поможет с этим вопросом.

А эти два заговорщика «чокнулись» шоколадкой и термокружкой и хитро хихикали.

Глава 11

Еще несколько километров спустя и минус тридцать процентов заряда на смарфонах, ребята начали падать духом, ведь кошка все не находилась, а подземелье и не думало заканчиваться. Оно словно насмехалось над жалкими потугами людей. А тьма поглощала даже звуки шагов. Радовало то, что тоннель был один, а если и попадались ответвления, то они были либо заперты, либо заколочены, или замурованы. Симеон предположил, что это заброшенный бункер. Девочки устало согласились. А Эвелине уже всякие негативные мысли лезли, она уже представляла кошку смиренно валяющимся трупиком, что поедают оголодавшие крысы. Девушка шмыгнула носом от жалости к подопечной. Хоть кошек было много, но каждой она дорожила по-своему. А еще Эвелина злилась на Пятнышко, что та полезла сюда.

Алиса тяжело вздохнула и тихим голосом начала с выражением читать стих:

— Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли.
На небе ни клочка лазури,
В степи все гладко, все бело,
Один лишь ворон против бури
Крылами машет тяжело.
И на душе не рассветает,
В ней тот же холод, что кругом,
Лениво дума засыпает
Над умирающим трудом.
А все надежда в сердце тлеет,
Что, может быть, хоть невзначай,
Опять душа помолодеет,
Опять родной увидит край,
Где бури пролетают мимо,
Где дума страстная чиста,-
И посвященным только зримо
Цветет весна и красота.

— Это что за поэт? Или это твое стихотворение? — Задумчивым тоном спросил Симеон.

— Нет, я не умею писать стихи, это Афанасий Фет. Я его творчество очень люблю и когда мне грустно или страшно читаю его стихи и становиться легче. — Ответила охотно Алиса, опять вздохнув.

— Судя по этому, стихотворению Фет великолепный поэт…вы слышали? — Резко сменил тему Симеон, насторожившись.

Девочки притихли и прислушались, но ничего не услышали.

— Э…А что мы должны услышать? — Первой нарушила молчание Эвелина, ей казалось что этот шутник опять взялся за свой идиотизм.

— Мне показалось, я слышал как кошка мяукнула. — Не уверенно проговорил Симеон.

— Как говорит моя тетя, когда кажется креститься надо. А когда крестишься еще больше кажется! — Веселым тоном проговорила Алиса.

— Но я правда слышал. — Обиделся Симеон.

— Ладно, откуда ты предположительно слышал звук, можешь сказать? Все равно без толку шляемся тут, так хоть проверим первый вариант. — Согласилась Эвелина.

Симеон притих, явно задумался, определить точно, откуда доносился слабый звук ему сложно. Стены тут толстые, потолки низкие, любой звук «гаситься». К счастью шум повторился. Теперь парень смог отвести девушек к источнику звука.

Троица вышла к просторному помещению и оно отличалось от остальных туннелей, ведь было не бетонным, а выложенным из красного кирпича. Правда кирпичи уже растрескались и начали обваливаться. Симеон резко встал и дернул за шиворот Алису, чтобы она тоже остановилась.

— Эй! Ты чего?! — Возмутилась девушка.

— Ты свети под ноги, будешь видеть куда ступаешь. — Отстранёно проговорил Симеон, нравоучительным тоном.

Алиса посветила перед собой и побледнев ойкнула. Ведь под ее занесённой для шага ногой сквозила темная пустота. Впереди раскинулась пасть провала, из которого пахнуло сыростью и плесенью.

— Ага, еще шаг и вытаскивать тебя пришлось уже спасателям. — Проговорил Симеон, отпуская шиворот девушки и поправил его.

Из провала послышалось тихое мяуканье. Симеон посветил вниз и обнаружил на дне ямы два светящихся глаза, просящие о помощи.

— Ура! Пятнышко нашлась! — Обрадовать Эвелина. — Да только как нам ее достать? — Теперь радость поубавилась в голосе и душе девушки.

— Сейчас что-нибудь придумаем! — Пообещал Симеон, призадумавшись и присев, светил аж по всему периметру ямы, потом встал и прошёлся по ее окружности, его лицо сохраняло выражение глубокой задумчивости.