Нескромное предложение

Откуда-то повеяло свежим ветерком, и мокрая ткань легла на ее грудь. Сабрина непроизвольно выгнулась, желая, чтобы это продолжалось вечно, чтобы живительная влага проникла во все поры ее тела. Сильные руки перевернули ее, и Сабрина вскинулась, но тут же ощутила, как по ее спине скользит влажная ткань, охлаждая кожу.

Остаток дня и вечер Филип неутомимо обтирал девушку. Слабая улыбка появилась на его губах, когда он убедился, что сумел, пусть и ненадолго, сбить ей температуру. На мгновение ему показалось, что он видел ответную улыбку, но Сабрина тут же мирно заснула.

Филип разделся, взял одеяло с кровати и устроился в огромном кресле у камина, прислушиваясь к вою ветра и ударам снежных вихрей в стекла. Как приятно в такую погоду греться у огня! Он проведет ночь здесь и, поскольку славился чутким сном, непременно услышит, если Сабрина проснется. Годы войны на Пиренеях приучили его к простому правилу: любитель крепко спать рискует упокоиться навсегда. Небольшие отряды французов, переодетых крестьянами, частенько пробирались в лагеря англичан под покровом ночи и расправлялись с врагами. Филип никогда не забудет ужасный булькающий звук, исторгшийся из перерезанного горла сержанта, старого закаленного солдата-девонширца. Филип поймал его убийцу и задушил собственными руками, но сержанту уже ничем нельзя было помочь. Он вновь ощутил приступ тошноты и ту бессильную ярость, пожиравшую его, когда он стоял над телом девонширца.

Филип тряхнул головой. Он измучен, смертельно измучен. Но зато не отдал Сабрину ненасытной смерти.

Он поднес к свече руки с тщательно ухоженными ногтями. Руки джентльмена, чье единственное занятие — развлечения. Кто бы мог подумать, что в нем жива память о кровавом насилии и бойнях войны?

Филип прижал фитиль, глубоко вздохнул и откинул голову на спинку кресла. Странно, что эта незнакомая больная девушка сумела пробудить в нем воспоминания о прошлом, которые он считал похороненными глубоко в душе.

Глава 8

Мисс Тереза Эллиот хмуро уставилась в бокал с шампанским, подняла голову и, заметив, что хозяин более не уделяет ей достойного, по ее мнению, внимания, процедила:

— В самом деле, Чарлз, должны же вы иметь хоть какое-то представление о том, где сейчас его сиятельство? Вы, кажется, утверждали, что лично объяснили ему, как добраться до Морленда. Но где же он? Я хочу его видеть!

— Я подробнейшим образом растолковал, где находится мое поместье. Не понимаю, что его задержало.

— По-моему, ваше недоумение не суть важно сейчас. Неужели вы ничуть не тревожитесь? Злосчастный буран превратил округу в белую пустыню. Что, если Филип лежит где-то, беспомощный, умирающий? Да сделайте же хоть что-нибудь!

Чарлз взглянул в хорошенькое личико гостьи и с тоской подумал, что, где бы ни был в эту минуту Филип, тот в более выгодном положении, чем он здесь. Мисс Эллиот обворожила его в Лондоне, но в Морленде едва не свела с ума! Достойная всяких похвал способность скрывать от окружающих дурные стороны своего характера в столице, похоже, не распространяется на провинцию. А может, дело в том, что Филипа здесь нет и поэтому Тереза не заботится так тщательно о своих манерах.

— Ведете себя так, словно вам все равно, если бедняжка Филип погибнет. А это вполне вероятно в такую богопротивную погоду!

Она почти швырнула бокал на столик. Любимый хрусталь мамы! Остается надеяться, что он не пострадал.

— Разве не вы сообщили, что камердинер Филипа уже здесь? Почему, спрашивается, он преспокойно развалился у огня, когда его хозяин, возможно, замерзает в снегу? Как вы могли не допросить его, не добиться связных ответов?!

Последняя фраза переполнила чашу терпения хозяина. С него довольно! Чарлз обладал безупречными манерами, был великолепно воспитан и, имея трех сестер, прекрасно умел утешить страдающих девиц и всегда считался с их тонкой чувствительностью, но это уж слишком.

— Мне начинает казаться, Тереза, — произнес он сладчайшим голосом, который любой из его друзей счел бы опасным признаком, — что шампанское несколько притупило ваши мыслительные способности. Я, естественно, поговорил с Дамблером. Он чрезвычайно взволнован, но, к сожалению, ничего не знает о местопребывании Филипа. Заметьте, он не пил и поэтому способен вполне связно изложить все, что произошло.

К сожалению, Тереза, не обладавшая особым чувством юмора, осталась глуха к иронии и, отмахнувшись прелестной ручкой, не знавшей в жизни ни минуты труда, презрительно фыркнула:

— Слуга, очевидно, лжет! Мерзкий лентяй! Считает, что, если хозяина нет, можно преспокойно бездельничать! Ни за что не поверю, что виконт послал его вперед, лишь потому что пожелал обследовать окрестности. В одиночестве! Чушь и вздор! Что тут можно увидеть зимой? Это не Лондон и даже не Бат! Вы просто обязаны во всем разобраться, Чарлз! Поговорите с ним еще раз, да построже, допросите как следует и поймете, что я права.

Остается либо немедленно покинуть эту комнату, либо придушить ее, третьего не дано!