Несколько сюрпризов от Принцев

Стоит ли говорить о том, что все миротворцы знали Амальтею Розер не только в лицо. Миротворцы подчиняются лично французскому Министру. Конечно, они знали его дочь. В таверне как, ха-ха… по мановению волшебной палочки стали останавливаться только самые добропорядочные и состоятельные, сливки общества.

Шекклболт в это время был озабочен переговорами с Олимпией Максим. Кстати, про Олимпию Максим. Она ведь ненавидела их обоих, и господина Риддла, и господина Мартеля. Риддл приплел к войне великанов, а Максим предпочла бы, чтобы люди вообще не вспоминали о существовании этих созданий. Ну, Мартель во время своей предвыборной кампании неплохо на этом прокатился. Шекклболт, конечно же, держал это в уме. Да, Шекклболт… Максим рассказала ему душещипательную историю про гениальную девочку-зельедельшу, Вульпекулу Лепринц - вы, кончено, помните ее - и достаточно скоро ее дальнейшая судьба была решена. Это просто потому, что Максим нужно было куда-нибудь ее сплавить. Иметь под рукой гения хорошо, если этот гений слушается. Лепринц пошла упрямостью в отца. Все Лепринцы до одного поддерживали господина Риддла и в период его расцвета, и потом, во время Второй магической войны. Но Вульпекулу вырастила не трагически скончавшаяся мать и не повернутый на чистокровности отец, а мадам Олимпия Максим, испытывавшая к господину Риддлу закономерное нерасположение на фоне популяризации темы великанов. А в свои пятнадцать лет Вульпекула Лепринц встретила на консилиуме...

Пастор замолчал, азартно заглядывая Северусу в глаза.

Северус вздохнул. Гарри прислушался к нему.

- Мы встретились в Рождество девяносто первого, - Северус заговорил медленно, глядя перед собой. Пастор замолк - Северус заговорил, чтобы объяснить то, что Гарри не знал - только для Гарри. В груди приятно кольнуло. - Она была новым участником консилиума и среди нас всех тогда была самой юной. Мне в тот момент еще не исполнилось тридцати двух, я был по горло завален работой и ждал возвращения Лорда... Это был твой первый курс, - Северус с неожиданной теплотой посмотрел на Гарри, и Гарри обнял его, чувствуя, как в душу приходит что-то не новое, но сильное, подчиняющее и терпкое. К Северусу Гарри не мог оставаться безразличным. - Иногда во мне еще просыпалась былая бескомпромиссность, и я должен признаться, что рубил с плеча. Я знал, что Лепринцы поддерживают Волдеморта, и был весьма удивлен резкими отрицательными суждениями Вульпекулы Лепринц о политике чистокровности. Тем вечером Кебнекайсе рассказала мне, что Вульпекула росла и с самого начала воспитывалась в Бобатоне под покровительством мадам Максим, и попала в малый круг консилиума с ее подачи. На следующий день я провел вместе с Лепринц часов двенадцать, и только пять из них - на внутреннем обсуждении. Лепринц оказалась действительно талантливым зельеваром, вероятно, гораздо талантливее меня. Она читала доклад об Аконитовом зелье. Он во многом помог мне, когда пришлось начать варить зелье для Люпина. - Северус напряг спину - он всегда делал так, когда вспоминал что-то живо, будто заново видел перед собой. А Гарри молча перебирал его черные волосы. - Позднее мы завели переписку в «Современной алхимии»... А тогда, на консилиуме, я ощущал себя без малого спасителем душ. Я видел, что понравился ей, и это жутко льстило мне, и я, мня себя достойным преемником Дамблдора, провел с Лепринц несколько душеспасительных бесед... Хотя она в них и не нуждалась. Я говорил о долге, о войне, о Слизерине... Кажется, она не поняла меня. И я подал ей идею про яд.

- Специально для подобных случаев, - вспомнил Гарри услышанную от Лепринц фразу.

Северус вздохнул. Пастор через силу улыбнулся:

- Да, Гарри, тебе она тоже рассказывала об этом. Ну, она не так хорошо выговаривала английские слова.

Северус, казалось, хотел что-то еще сказать - но промолчал, глядя на Гарри.

И Пастор продолжил.

Итак, о Лепринц, говорил он. Уже тогда, в девяносто восьмом, Шекклболт договорился с Максим, что заберет Лепринц под свою опеку. Лепринц воспитывали ради противостояния, и она противостояла, вот только не всегда родственникам, и директрисе Бобатона пришлось столкнуться с взрослением самого буйного подростка волшебной Франции. Лепринц быстро сообразила, что за ее талант ей будут прощать что угодно. Она одна стоила, пожалуй, всего Слизерина. И за время пребывания в школе успела соблазнить примерно столько же народа.

Гарри с любопытством взглянул на Северуса. Тот сначала непонимающе приподнял бровь, а потом нахмурился и покачал головой.

- Нет. В то время у меня не было привычки спать с кем-то, кто вдвое младше меня.

Гарри чуть польщенно улыбнулся. Пастор с хитрым видом отвернулся.