Несколько дней в аду

Все еще держа ее за руку, Эйнджел повел ее к двери, вырезанной в форме арки. Поднимаясь по лестнице вслед за ним, Эйлин ощущала, как сильно и часто бьется ее сердце.

– Что ты думаешь о Чузе? – спросила она. – Я не знаю, как к нему относиться – то ли благодарить за то, что он был добр к мальчикам, то ли бояться. И еще эта странная собака…

– Оборотень? – спросил Эйнджел и фыркнул. – Это было самое странное, что я от тебя слышал. Просто большая собака. Порода такая. Серебряный призрак.

– Когда он двигался сквозь туман, действительно был похож на призрака.

– Может, так и есть. Может, Чуза – тоже призрак. Он определенно не похож ни на кого из тех, с кем мне приходилось встречаться. – Эйнджел вдруг остановился на ступеньке. – Эйлин, что-то происходит. Что-то случилось там, на болоте. Сонни сказал, что Аарон истекал кровью, но, когда мы увидели его, он чувствовал себя неплохо. И еще Чуза сказал, что выбросил одежду Аарона, потому что она была грязной. Тебе не кажется это странным?

Эйлин тоже так казалось.

– Этот Чуза вообще странный.

Эйнджел достал из кармана телефон, набрал номер и почти сразу заговорил:

– Как вы там? У вас все в порядке? Ага. Никаких звонков? Хорошо. Наконец-то нам удалось избавиться от вас двоих.

Эйлин подавила смешок и покачала головой.

– Ладно, не забывайте о правилах. Увидимся.

Опустив телефон в карман, он повернулся к Эйлин.

– Я хочу поцеловать тебя.

Эйлин стояла молча, глядя на Эйнджела. Лицо его скрывал полумрак, но она видела искорки в его глазах.

– Довольно неожиданно… – сказала она.

Он потянул ее за руку, и она поднялась на ступеньку выше.

– Нет, не неожиданно. Я думаю о тебе каждый день. А ты, Эйлин? Ты думаешь обо мне?

Не отрывая от него глаз, она кивнула. На его лице появилось решительное выражение. Теперь ей уже не сбежать.

Эйнджел склонился к ней и поцеловал. Эйлин вдруг ощутила слабость и одновременно – желание крепко прижаться к нему. Она встала на цыпочки и прижала свои губы к его губам. Застонав, он обхватил Эйлин за талию и увлек по коридору. Он расстегнул ее кофту, и его рука скользнула под тонкую ткань.

Эйлин отстранилась.

– Все это как-то неожиданно…

– Ты не готова к этому? – спросил Эйнджел.

– Ты собирался показать мне свой дом, помнишь?

Эйлин чувствовала себя неловко. Чак всегда говорил, что она скучна в постели.

Эйнджел провел ее в комнату и включил свет. Стены были обшиты деревянными панелями, в оконной нише – диванчик. В центре комнаты Эйлин увидела уже знакомый ей предмет мебели.

– Ты что, коллекционируешь оттоманки?

Эйнджел выглядел чрезвычайно довольным.

– Как сказать… вообще-то это диван тет-а-тет.

– Не знаю… выглядит как большая квадратная оттоманка. На вид старая…

– Она была здесь, когда я купил дом. Говорят, она стояла в гостиной. Наверное, особенно этот диван нравился молодым людям – раньше нравы были строже, а на этой кушетке легко было словно случайно соприкоснуться плечами или руками. Ты только представь себе – жаркая луизианская ночь, в зале толпятся гости, юноши пожирают взглядом девушек, а у тех легкие платья с низким вырезом корсажа…

Эйлин уставилась на Эйнджела.

– Я-то себе могу это представить, но не думала, что и у тебя такое пылкое воображение.

– Я люблю изучать историю, особенно социальную. Устал от войны.

– Вы с Финном воевали вместе?

– Мы встретились в полевом госпитале и подружились.

– Я открываю в тебе новые грани. Ты сделаешь из этого дома нечто невероятное.

– Я постараюсь. – Эйнджел протянул Эйлин руку. – А сейчас я покажу тебе самое лучшее, что есть на сегодняшний день в моем доме.

Он провел ее по коридору и распахнул двери. Эйлин очутилась в удивительной ванной комнате. Стены от пола до потолка были выложены белой неглазурованной плиткой, вдоль стен шли каменные скамьи, собственно душевой кабины не было – душевые головки торчали из каждой стены.

– Никогда ничего подобного не видела, – сказала Эйлин.

Эйнджел повернул ручку на стене, и Эйлин решила, что он хочет сделать свет ярче. Вместо этого белое полотнище на потолке, похожее на парчу, распахнулось, открыв удивленному взору Эйлин небо. Шел дождь, и стеклянная крыша была покрыта крупными каплями, но в ясную ночь отсюда можно было смотреть на звезды.

Но самым удивительным здесь была ванна из массивного стекла. Она стояла на металлических ножках в самом центре комнаты. В стены были вмонтированы зеркала, так что принимавший ванну мог созерцать себя с разных сторон. Ванна была огромной. Эйлин не могла оторвать от нее глаз.

– Ты пригласил дизайнера? – спросила она. – Какое воображение!

– Да, парень из Туссена, Марк Жирар. Энни, кузина Финна, порекомендовала мне его. Он – архитектор, сделал всю планировку.

– Я знаю Энни, она жила когда-то в Пойнт-Джуде.

В противоположном конце ванной комнаты были еще одни двери. Эйнджел увидел, что Эйлин смотрит на них.

– Там будет спальня, но отделка еще не закончена. Впрочем, спать там можно. Ванну я еще не испытывал, все время спешу, время есть только на душ. Тебе не кажется, что в воде есть что-то чувственное, Эйлин?

Эйлин замерла.

– Да… да, наверное.

Эйнджел повернул кран, и в ванну хлынула вода.