Несгибаемый. Враг почти не виден

— Хм. Ну а что дела? Все просто отлично. На речке трудится четыре артели по десять человек. Больше без надобности. При каждой артели свой бульдозер, своя паровая машина, помпы, промывочная колода. Руками народ, считай, только шлихт и моет. Иные купцы косятся на меня, мол, чудак-человек, у него прииск такой богатый, а он в машины вкладывается. А о том не думают, что задействуй они машины у себя, так добыча была бы куда больше. А при подходе по старинке и у нас прибыль будет так себе.

Угу. Что есть, то есть. Завьялов старался идти в ногу со временем. Ведь Петру его и убеждать не пришлось в том, чтобы тот разрабатывал прииск с широким использованием техники. Вспомнить хоть его аэросани. Ведь чуть ли не первым пересел на новый вид транспорта, безошибочно углядев его выгоду. Другое дело, что пришлось разъяснить, какая именно техника нужна. В остальном Завьялова учить — только портить.

— Бандиты не тревожат? — спросил Петр о злободневном.

— Пытались. Да только зубы обломали. Я как рассудил. Казачья стража — это, конечно, хорошо. И пусть налог на охрану плачу, лучше уж слегка переплатить. Вот и договорился с одним родом эвенков. Они переселились в окрестности прииска. С них охрана от лихого народца, с меня товары по списку в определенном количестве. Да в лавке нашей приисковой могут отовариваться. А я там цены не ломлю. Кроме того, им позволено мыть золото на тех участках, которые уже прошли артели. Сдают в нашу контору. С этого золотишка прибыль так себе, но все одно капает. Зато за окрестностями смотрят так, что ни одной казачьей охотничьей команде за ними не угнаться.

— Даже из эвенкского казачьего полка? — усомнился Петр.

— А что эвенкские казаки? Они же не на своей земле службу несут. Кровного интереса нет. Даже если я им отдельно приплачивать буду. А эти охраняют свой дом, и тут уж без дураков.

— Хм. Согласен. Об этом я как-то и не подумал. Что еще?

— А еще я этим летом наладил экспедицию во главе с горным инженером, чтобы он окрестности разведал.

— Ну, это твои дела, — не стал ни на чем настаивать Пастухов.

— Наши, Петр. Наши, — со значением возразил купец. — Вспомни, ты на какой участок подал заявку?

— Ну-у, сейчас точно не вспомню. Но на большой. Не хотел соседей.

— Правильно. И участок тот охватывает речку Веселую с Говорливым ручьем.

— Еще одна россыпь?

— И будет побогаче россыпи на Оленьей речке, — не без удовольствия подтвердил Завьялов.

— Ну, рад за тебя. А я-то тут при чем?

Нет, отказываться от денег Петр вовсе не собирался и альтруистом никогда не был. Но и охочим до чужого также не являлся. Даже в детстве, когда пробавлялся воровством, а то и разбоями не гнушался, делал это скорее ради куража, а не для наживы. Ну вот такой он человек. Ему для жизни много не надо. А на сегодняшний день он был настолько состоятельным человеком, что страшно подумать.

На его счету в настоящий момент осело чуть больше двухсот тысяч ассигнациями. И деньги эти пока лежали мертвым грузом. Признаться, Пастухов плохо представлял, как ими распорядиться. Да что там. Скорее пребывал в растерянности от свалившегося богатства. Он, конечно, вкладывался в создание дизельного и бензинового двигателей, но, к его удивлению, это требовало не таких уж больших затрат. В сравнении с его доходами, ясное дело.

— Здра-асте. Ты что же думаешь, никто не бросился обследовать земли окрест на предмет золотишка? — разведя руками, делано удивился Завьялов. — Оно ведь как в народе говорится? Где нашлась одна копейка, рядом может оказаться и рубль.

— И?

— Вот тебе и «и». Эвенки на нашу территорию никого не пустили. Ни диких старателей, ни разведочные партии иных купцов. И по закону, твоими стараниями, между прочим, у меня бумаги на аренду всех тех земель. Я-то поначалу думал, как и ты, что без беспокойных соседей оно лучше. Но как поглядел на суету вокруг, так и решил, отчего бы не снарядить разведывательную партию. А оно вон как все обернулось. Вот и выходит, не озаботься ты документами на аренду большого участка, и не видать бы нам той россыпи. Так что на следующий год буду закладывать второй прииск.

— И ты решил, что я отчего-то должен иметь долю и во втором прииске? — удивился Петр.

— Да, решил. А на то, что решишь ты, мне плевать. Ты свою половину получишь в любом случае. А уж как ею распорядишься, твое дело.

— Игнат Пантелеевич, ты мне ничем не обязан и ни в чем передо мной не виноват. И дорожу я твоей дружбой именно потому, что это ты.

— Вот и не мешай мне оставаться самим собой. Бумаги пришлю по почте, когда запустим прииск. А коли ты считаешь, что эти деньги тебе руки жгут, так заведи богадельню или приют.

— Я подумаю, — не стал особо спорить Петр.

Просто именно в этот момент у него в голове окончательно сформировалась мозаика дальнейших действий. И тут уж даже сегодняшних огромных, по его меркам, доходов будет мало. Катастрофически мало. Можно, конечно, оставить все как есть и забиться в какой-нибудь дальний уголок, где его никто и никогда не найдет. Даже если прихватить сегодняшние деньги, их Петру хватит с избытком. Золотые-то унитазы ему как бы без надобности.