– Вот дуй в ванную еще раз и запомни – не шампунь, не гель, не бальзам, не скраб, не крем для лица, а просто самый обычный, желательно сухой, кусок мыла! – издевалась Ольга.
Обиженно сопя, Манюня вновь понеслась в ванную. Зайка отошла налить себе чашечку чая, и Снап тут же улегся на материал.
– Фу, пошел прочь, – обозлилась невестка, – подстилку нашел!
Пес медленно, сохраняя достоинство, удалился.
– Ну вот, – сокрушалась невестка, – теперь бархат в мелких черных волосах. Марья, неси щетку! Только не для обуви, не для ногтей, не для зубов, а одежную из прихожей.
– Ладно из меня дуру делать, – огрызнулась Маня, но побежала в холл.
Наконец они отмерили нужную длину, аккуратно сложили полотнища, и Зайка занесла ножницы.
– Купили новую ковровую дорожку? – неожиданно спросил Миша и пошел прямо по бархату к столу.
Материал моментально перекосился, полотнища разъехались. Зайкино лицо приобрело цвет перезревшего баклажана.
– Марья, – велела она злобным голосом, – забирай мыло, булавки, сантиметр, и пойдем к нам в спальню. В доме, где обитают сумасшедшие собаки и гости, сделать ничего нельзя.
Они подхватили так и не раскроенные занавески и убежали. Абсолютно ничего не понявший математик преспокойненько вкушал пирожное. Тут зазвонил телефон.
– Дашутка, – раздался взволнованный голос Оксаны.
– Что случилось? – испугалась я, поглядев на часы – стрелки показывали пол-одиннадцатого. Ксюша живет в районе метро «Сокол», на работу ездит к восьми утра в Выхино и поэтому встает каждый день в шесть. Все ее приятельницы знают – звонить Оксанке после девяти вечера нельзя, скорей всего она уже в постели. Если подруга в половине одиннадцатого схватилась за телефон, значит, произошло нечто экстраординарное!
– Эля убежала!
– Как?
– Понятия не имею, давай сюда.
Я понеслась на Песчаную. Оксанка в волнении металась по комнатам. По ее словам, события разворачивались следующим образом.
Первый день девочка безвылазно просидела дома, на второй вышла погулять в садик с Рейчел. Стаффордширы – серьезные собаки, как правило, агрессивные, плохо относящиеся к чужакам. Но в Оксаниной семье просто не могло вырасти злобное существо. Поэтому Рейчел, обладательница страхолюдной пасти и акульих зубов, на самом деле безобидна, как новорожденный котенок, к тому же абсолютно послушна и любого человека считает другом. Но прохожие, естественно, этого не знают и сторонятся опасного пса. Поэтому гулять с Рейчел даже глубокой ночью безопасно, и вчера все прошло великолепно.
Сегодня Ксюша вернулась, как обычно, где-то после семи. К ее огромному удивлению, Рейчел в ошейнике и с поводком сидела на площадке у входной двери. Дениска прибегает из института в девять, а у Сережки давно своя жилплощадь. Следовательно, стаффа вывела Эля. Оксанка открыла квартиру и обнаружила, что квартирантка исчезла.
– Сразу стала звонить тебе, – подруга нервно указала на телефон, – но никто не снимал трубку.
Ну да, я, как всегда, забыла мобильник в автомобиле и, кажется, опять не поменяла батарейку.
Я поглядела на красненькие цифры, мелькавшие возле кнопок: 2 звонка.
– Автоответчик проверяла?
Ксюша нажала клавишу.
– Денька, когда придешь, позвони. Достал прикольную программу, – донеслось из динамика.
Потом послышался шорох и частые гудки, кто-то не захотел оставить сообщение.
– Во что она одета?
– Денькины старые джинсы, свитер, моя футболка и сапоги, а куртка такая красная с капюшоном. Владленка дала, соседка.
Я в задумчивости пошла в комнату, где спала Эля. На смятой кровати подушка и пульт от телевизора. Скорей всего валялась и пялилась на экран. Как узнать, куда и зачем пошла девчонка? Хотя, может, попробовать?
– Рейчел, иди сюда.
Собака послушно прибежала на зов. В свое время Ксюша, не пожалев времени и денег, водила стаффа в щенячью школу. Но мы никогда не проверяли, как «ученица» усвоила знания. Впрочем, разнообразные команды типа «сидеть», «дай лапу», «вперед» она выполняет безукоризненно.
Ткнув терьерицу носом в подушку, я велела:
– Эля, искать, нюхай, нюхай, искать!
Рейчел шумно задвигала очаровательным розовым носом и поглядела умными глазами в сторону прихожей.
– Думаешь, поняла? – шепотом спросила Оксанка, но Рейчел уже принялась изо всех сил царапать входную дверь.
Мы нацепили на нее ошейник и выскочили на темную, едва освещенную улицу. Поводок напрягся, собака понеслась вперед. Удержать почти семидесятикилограммового стаффа женщине, весящей на двадцать всемирных эквивалентов меньше, крайне трудно. И я моталась на конце поводка, как старая тряпка. Рейчел, напряженно дыша, неслась с весьма озабоченным видом. Ксюша безнадежно отстала.
– Тпру, фу, – кричала я.