Несекретные материалы

– Слышала о таком. Поймать мерзавцев крайне трудно. Небось история болезни насквозь фальшивая, анализы подтасованы. Представят дело так, будто саркому оперируют или рак молочной железы, не придерешься, все чин чинарем, комар носа не подточит. Убивала бы таких.

И она со злостью шлепнула рыбу о мойку. Почуяв, что хозяйка гневается, собаки предпочли убраться в комнату. Через минуту Рейчел прокралась назад и ухватила Борьку.

– Да брось ты его, – шлепнула Оксана стаффа тряпкой, – бедная свинка вся в слюнях.

Я дождалась и впрямь удивительно ароматной рыбы и порулила домой. За судьбу Эли можно пока не волноваться. Ксюта подержит ее пару дней у себя, а там купим паспорт и пристроим к кому-нибудь домработницей или няней.

Глава двадцать вторая

Утром проснулась от громового голоса Ефима. Пророкотав что-то на лестнице, он проследовал в столовую, стало тише. Часы показывали всего лишь восемь, но заснуть не удастся, и я побрела пить кофе.

Ефим Иванович смачно ел мюсли. Его безукоризненные зубы методично, словно жернова, перемалывали орехи, изюм и едва набухший геркулес. Глядя, как я с наслаждением пью горячий кофе, гость радостно отметил:

– Небось запорами мучаешься. Гадостью наливаешься.

Я не успела никак отреагировать на хамство, потому что к завтраку спустилась Галя, и дедок переключился на более достойный объект.

– Дорогая, – запел он сладким голосом, – не желаете сходить развлечься? Все сидите в четырех стенах, разве это хорошо в столь юном возрасте? Давайте отправимся прожигать жизнь, на бега, к примеру. Бывали когда-нибудь?

Женщина испуганно ответила:

– Нет.

Ефим пришел в недоумение.

– Ни разу не играли, не знаете, что такое тотализатор?

Галя отрицательно помотала головой.

– Ну надо же! – восхитился старик.

«И еще она никогда не жульничала в карты, не пила и не выходила девять раз замуж», – едва не сорвалось у меня с языка. Но Ефим Иванович тем временем не унимался.

– Тогда срочно собирайтесь, прямо сейчас поедем на ипподром.

– Зачем? – робко попробовала возразить Галя.

– Новичкам всегда везет, – плотоядно потирая руки, сообщил дедуля, – обязательно выиграешь. Давай, давай, иди одевайся, чего сидишь? Ноябрь на дворе, скоро прикроют малину!

Женщина покорно пошла к двери. Я в задумчивости поглядела на нее. Вот ведь клуша! Чуть кто прикрикнет, и готово, уже слушается. Хотя, может, ей и не вредно сходить развеяться, опять же Миша пусть хоть немного поревнует, ну ущипнет ее Ефим пару раз, не такая уж и беда!

А я поеду пока к таинственной Вере Ивановне и попробую очень осторожно и аккуратно потрясти тетку. Но сначала приму соответственный вид, сменю, как сейчас модно говорить, имидж.

В моем необъятном шкафу хранится масса всяческих нужных и ненужных вещей. Перетряхнув полки, нашла чудный прикид, бог весть как туда попал этот турецкий темно-сиреневый костюмчик, щедро сдобренный люрексом. Кажется, его забыла какая-то очередная гостья, а у меня рука не поднялась выбросить. Годы, проведенные в нищете, все-таки наложили отпечаток. Я влезла в широкую юбку и заколола пояс булавкой. Кофта тоже оказалась чуть великовата, но это даже к лучшему. В лифчик напихала ваты. Природа решила, что мне ни к чему пышный бюст, так что в случае необходимости я запросто могу сойти за мальчика-подростка. Но сегодня нужны пышные формы. Волосы стригу коротко, они у меня светло-русые, а глаза голубые. Поэтому натянула темно-каштановый парик из натуральных волос.

Так, теперь нужно заняться лицом. Нанесу-ка автозагар. Мазать надо неравномерно, тогда получится впечатление натуральной обветренной кожи. Темные тени под глаза, излюбленная народом кровавая помада, голубые веки, кирпичный румянец, угольные брови – да, теперь меня и мать родная не узнала бы. Остался последний штришок. Из крохотной коробочки достаю линзы, и, пожалуйста, из зеркала на меня глядит типичная жительница сельской местности с карими глазами, сделавшая ради визита в город праздничный макияж.

Такой бабе «Вольво» не годится. Поэтому докатила на своем автомобиле до площади трех вокзалов и пристроила его на платной стоянке. До института, где учится Нина, рукой подать, ну в крайности сяду в троллейбус. Но не успела сделать и пятнадцати шагов в сторону, как около притормозило такси. Высунулся паренек жуликоватого вида и осведомился:

– Эй, тетя, «Московский» ищешь? Садись, дешево отвезу.

Я поглядела на стоящее в ста метрах здание универмага и чуть не расхохоталась. Здорово загримировалась, если даже таксист принял за деревенщину и решил обмануть. Но наглецов следует учить, преподаватель во мне неистребим.

– Сделай милость, сыночек, добрось, а то растерялась в вашей Москве проклятой, ишь транспорту сколько.

– Не боись, – успокоил негодник, – мигом домчу.

И он принялся кружить по переулкам. Время от времени из моей груди вырывался боязливый крик:

– Ой, ой, сыночек, не так шибко, убьемся!

Парень хмыкал и накручивал баранку. Рейс длился минут десять. Наконец такси замерло у входа в универмаг.

– Сто рублей, – велел шофер.

Я подала монетку.

– Ну, бабка, – обалдел парень, – белены объелась, это же рубль!