Несекретные материалы

– Правильно, – успокоила я подозрительного дядьку, – Зайцева. Только она выезжает непосредственно на передачу, а мы делаем черновую работу. Осматриваем место съемки, готовим героя, узнаем интересные подробности. Давайте сразу и начнем. Представьтесь, пожалуйста.

– Если вас мое начальство послало, небось сообщило имя и фамилию, – резонно заметил собеседник.

– Конечно, господин Самохвалов, но вам же придется представиться зрителям.

– Феликс Михайлович, – сказал вконец замороченный начальник и пояснил: – Отец в органах служил и дал мне имя в честь Дзержинского.

– Чудесно, – пришла я в восторг, – а теперь о себе поподробней.

– Наша колония… – завел начальник.

– Нет, нет, – тут же прервала «журналистка», – пожалуйста, только о личном.

Феликс Михайлович вздохнул и принялся излагать биографию. Я сосредоточенно черкала ручкой в блокноте, изображая корреспондентку. Наконец Самохвалов произнес:

– Имею дочь-студентку.

– Чудненько, еще и с ней хорошо бы поговорить.

– Ниночка учится в Москве, домой приезжает только на каникулы, – пояснил любящий папа, – хотите адрес дам?

– Совсем редко показывается? – решила я уточнить.

– Скучно ей у нас после столицы, – радостно улыбнулся Самохвалов, – ни театров, ни развлечений. Да я и не против. Дело молодое, не в нашем же с вами возрасте гулять!

Проглотив хамство, я продолжала расспросы. Правда оказалась неутешительной. Ниночка посещала отца редко. Только звонила ему, отчитываясь об успехах в учебе.

– На четвертом курсе дочка, – не скрывал гордости папенька, – вот только все одна да одна. Я уж прямо ей говорил: «Ищи, детка, мужа в Москве, чтоб в Птичьем век не коротать». А Ниночка только отмахивается, гордая слишком, вся в мать.

Следующие полтора часа прошли бесцельно.

Пообещав Феликсу Михайловичу известить его о дате приезда телевизионной бригады, я стала пробираться к выходу. Самохвалов галантно подвел меня к «Вольво» и с уважением отметил:

– Хорошо зарабатываете, такой автомобиль, мой попроще будет. – И он ткнул пальцем в стоящий чуть поодаль сверкающий «БМВ».

Небось дерет взятки с родственников заключенных, на милицейскую зарплату подобный кабриолет не приобрести. Мы начали прощаться и раскланиваться, и тут у проходной затормозил «воронок». Конвойный позвонил у ворот. Решетки раздвинулись, «зек» медленно вкатил на охраняемую территорию. Спустя минут пять, когда я уже заводила мотор, в воротах распахнулась калитка, и пожилой милиционер крикнул:

– Феликс Михайлович!

Улыбнувшись на прощание, начальник пошел на зов. В открытую калитку стало видно, как от грузовика отходят несколько только что привезенных заключенных. Последний двигался как-то боком, неловко размахивая левой рукой. Калитка захлопнулась. Я поехала в Москву. Кто из моих знакомых ходит точно так же, словно его попа пытается обогнать ноги? Что-то знакомое было в этом уголовнике.

Глава девятнадцатая

Весь Птичий можно изъездить за четверть часа. Поэтому на дорогу до дома улыбчивого Феликса Михайловича потратила буквально пять минут. Небольшое здание из светлого кирпича, дверь заперта, у входа домофон. Прогресс добрался и до Птичьего.

Я принялась накручивать колесики, наконец раздался дребезжащий голос:

– Да.

– «Скорая помощь».

Дверь немедленно отворилась. Давно заметила, что доктора люди моментально впускают внутрь. Попробуйте назваться работником коммунальных служб или даже милиционером – измучают вопросами, перед врачами рушатся все запоры.

В подъезде неожиданно оказалось светло и чисто. В довольно просторном холле, у письменного стола мирно читал газету мужик лет шестидесяти, крепкий, с характерным лицом отставного военного. Прямо за ним начиналась устланная красной ковровой дорожкой лестница. Лифта в пятиэтажке, очевидно, не было.

– Вы к кому? – осведомился лифтер.

Стараясь улыбаться как можно более приветливее, я вытащила удостоверение и пояснила:

– Открываем в Птичьем корпункт НТВ, хотим снять квартиру, в мэрии сказали, что ваш дом самый комфортабельный.

– Это верно, – согласился секьюрити.

Тут в глубине холла распахнулась дверь, и вышла девушка лет двадцати. Значит, в здании все же есть лифт.

– Здравствуйте, Федор Степанович, – сказала она.

– Добрый день, Светочка, – ласково ответил дежурный, – что так легко оделась, на улице совсем холодно.

– Ну да? – удивилась женщина и, подойдя к окну, принялась обозревать пустынную улицу. Федор Степанович повернулся ко мне.

– Телевидение уважаю, а ваше НТВ в особенности, мне там такая черненькая нравится, остроносенькая, новости читает…

– Миткова?

– Она и сама красавица, и говорит складно. А дом наш и правда лучший, элита живет, начальство. Только квартир никто не сдает, и не ищите.

На столе зазвонил телефон. Лифтер поднял трубку и потом пошел к подъемнику. Светочка оторвалась от окна и робко спросила:

– Вы с телевидения?

– Да, НТВ, хотели в вашем доме корпункт обосновать, да, видно, не судьба.

– А как к вам на работу попадают?

– По-разному. Кто сам пришел, кого знакомые привели…

– Ну, чтобы сам, небось неправда, – протянула девушка, – всю жизнь мечтала в телевизоре работать.