Несекретные материалы

Я покорно двинулась вперед. Первую дверь, встреченную на пути, украшала вывеска: «Помещение длительных свиданий. Вход по пропускам». Вторая дверь оказалась на удивление деревянной и открытой. Комната 21 была на третьем этаже. В начале коридора транспарант – «Спецчасть». Судя по всему, тут обожали всевозможные вывески, таблички и трафаретки.

В нужной комнате довольно пожилой мужик вяло глянул в паспорт и сообщил:

– Знаю, звонили. Значит, вы замените на месяц Викторию Евгеньевну. Сейчас подите ознакомьтесь с медпунктом, потом выдадим форму, талон на общежитие и питание. Сема, проводи.

Молоденький щекастый солдатик повел в самый последний подъезд. Естественно, дверь украшала надпись – «Медпункт», тут же висело расписание: 1-й отряд – понедельник с 9 до 11, 2-й отряд – вторник с 9 до 11 и так до воскресенья. Внизу мелкими буквами сообщалось: «В случае непредвиденной болезни обращаться к отрядному». Интересные тут порядки, по мне, так любая болячка приходит неожиданно.

В медпункте мирно читала газету тетка лет шестидесяти в довольно грязном белом халате. Увидав «коллегу», она оживилась и представилась:

– Виктория Евгеньевна.

– Дарья, то есть Елена Михайловна…

– Принимай хозяйство.

Я оглядела крохотный кабинетик и на всякий случай пояснила:

– Вообще-то специального образования не имею, только курсы медсестер гражданской обороны.

– Да не надо тебе никакого диплома, – отмахнулась Виктория Евгеньевна. – Вот гляди – йод, если кто поранится, пластырь. Тут вот анальгину немножко, аспирин, дибазол с папаверином и капли Зеленина. Эти медикаменты знаешь, как употреблять?

Я кивнула.

– Ну и чудненько. Всех пришедших записывай в журнал, в сейфе но-шпа, но ее мало, только для сотрудников.

– Это и все лекарства?

– Хорошо еще, что такие есть, – пояснила Виктория Евгеньевна. – Да ты не бойся, сюда больше поболтать приходят. Видишь чайничек? Не пожалей, заведи пачечку чаю и сахарку, угостишь кого, сразу в авторитете будешь.

– А вдруг что серьезное? Аппендицит или сердечный приступ?

– Десять лет работаю, не припомню подобного. Вот вилки глотали…

– Зачем?

– Чтоб в больницу попасть, оттуда убежать можно – в город отвозят, в охраняемую палату, а из зоны удрать – без шансов!

Прямо над столом висела «Памятка медицинского работника». Чего там только не было. Медсестре предписывалось снимать пробу с обеда, проводить санитарную обработку бараков, вести беседы о здоровом образе жизни…

– Да не смотри ты туда, – сказала Виктория Евгеньевна, – платят копейки, а работы хотят на миллион. Приняла до 11 утра народ и сиди спокойненько, читай. Никому не нужно, чтоб ты по лагерю шлялась, одна головная боль – охранять надо… Если комиссия какая собирается, занавесочки постирай и халатик, впрочем, проверяющие сюда редко заглядывают. Да, вот еще.

И она выложила на стол тонометр и стетоскоп.

– Градусник никому не давай, – велела добрая сестричка, – один-разъединственный, разобьют еще, не дай бог! Температуру и так определить можно.

– Как?

– Ну лицо красное, глаза блестят, пульс частит, лоб пощупай…

– А вдруг туберкулез?

– Пульмонолог приезжает раз в год с передвижной флюорографией.

– Раз в год?

– А ты на воле, что, каждую неделю к фтизиатру бегаешь? Небось лет пять на рентгене не была.

– Вдруг зубы заболят…

– Ерунда, раз в три месяца стоматолог принимает, а если уж совсем невмоготу, отрядный вырвет.

– Отрядный?!

– Чего так удивляешься? Тут отрядные все могут – и зубы рвать, и нарывы вскрывать, а в женских зонах роды принимают… Познакомишься с ними. Нормальные мужики, с пониманием, зря никого не обижают. Ты замужем?

– Нет.

– Тогда на Константина Яковлевича, воспитателя из шестого отряда, обрати внимание. Холост, не пьет, не курит, во всех смыслах положительный. Ну, беги оформляйся!

День прошел в хлопотах. Выдали зеленую форму и халат. Поселили в общежитии, где, кроме меня, в комнате оказалась еще одна женщина, вручили талон на питание…

Во вторник утром отсидела за столом положенные часы. Явился только один «больной». Парень лет двадцати пяти с жалобой на головную боль. Я обслужила его как могла. Померила давление, поглядела горло, поводила стетоскопом по татуированной груди, потом дала таблетку анальгина и спросила:

– Кофе хотите?

Парень замер, потом уточнил:

– Это вы мне?

– Вам.

– Очень хочу.

Я налила кружечку «Нескафе», пододвинула коробку с рафинадом и пачку печенья «Глаголики». «Больной» моментально опустошил кружку, схватил несколько сдобных комочков и неожиданно спросил:

– Первый раз на зоне работаете?

Я кивнула.

– Оно и видно, – вздохнул уголовник, – кружечку еще одну заведите, для десятого номера.

– Для кого?

– Вообще-то, конечно, сами должны предупреждать, – продолжал просвещать меня мужик, – но есть такие падлы! Обязательно возьмите кружечку и напишите на ней «ь 10». Всем и понятно.

– Да зачем?

Парень вздохнул:

– Порядок такой, не могу же я с петухом из одной посуды хлебать! И кофе тоже всем без разбору не давайте, баловство это.

Так и не поняв, при чем тут петухи, я вызвала охрану, закрыла медпункт и пошла в 21-ю комнату.

– Ну чего еще? – недовольно спросило начальство.